ты такое? Бездарная актрисулька, которая только и умеет кривляться да юбки в водевильчиках задирать. Да помани тебя хоть кто-то замуж... Хоть кто-нибудь... Даже не Сережа Проказов, даже его никчемный кузен Свейский... Ох, как повезло, как несказанно повезло Варьке!
Ну уж нет. Допустить этого никак нельзя! Не должна Варька за Сережу выйти!
– Вот была бы я молодая, – сказала тетя Лина, глубокомысленно глядя на дно опустевшей чашки, – я бы непременно этим письмом завладела. Мало того – вместо Варьки на свиданье поехала бы. Да где тебе... Не осмелишься!
Наденька молча смотрела на нее мрачными, потемневшими глазами...
* * *
– Смотри же, письмо непременно к ней должно попасть. Не к той, а к другой! Не перепутай! Опиши мне ту и другую, чтобы я знал, что ты все понял и ничего не спутаешь!
– Да понял я, Сергей Николаевич, понял, ты меня за болвана считаешь, что ли? Не люблю я, когда со мной так!
– Ты что-то забаловал. Смотри, Савка... не то...
– Да ты, Сереженька, барин мой, никак угрожать мне вздумал?
– Не угрожаю, но остерегаю. Потому что береженого бог бережет.
– Не трудись, барин. Я сам себя берегу. Сам себе бог, сам себе хозяин, сам себе угроза.
– Сам себе хозяин? Савка, да ты что ж, забыл, чьи вы с маменькой твоей люди были? И остались... Вольную тебе никто не давал. Ты по-прежнему крепостной человек господ Проказовых, еще к тому же каторжный в бегах, и коли я захочу...
– Так ты все ж грозишь мне, да, барин? Так вот, знай: Савка Резь со страху ничего не делает. Только денег ради либо куражу для.
– Деньги будут, будут! Да и куражу не оберешься. Разве не хочешь обставить этого старого червя Хвощинского? Разве не хочешь брату своему молочному помочь?
– Ты, Сережа, сам знаешь, что тебе я помогу всегда. И денег от тебя не возьму. За так все исполню. Только обещай, что выпишешь мне вольную. Я хоть и живу как хочу, а все ж словно сокол на цепке. Спору нет – длинная цепка, летать дозволяет, а стоит вспомнить, что есть она, что попадись я в участок, где списки беглых крепостных лежат... Зачем меня в списки эти занесли, а, Сереженька? Пойди в участок, скажи, чтоб вычеркнули меня оттуда. Скажи, что отпустишь меня на волю!
– Да ты, Савка, сам посуди, разве таким, как ты, можно волю давать? Вы ж всю Россию переворотите, все переделите. Это ж словно про тебя в водевиле поется: «Вид и зрак его ужасен, он на все пойти готов, это новый Стенька Разин, это новый Пугачев!» Крепость, зависимость от барина – хоть какая-то для вас остуда.
– Не бойся, Сереженька, уркагана, бойся барина со стеклышками на носу, вот кто истинные крамольники и разорители! Какой от вора для державы вред? Ну, перекладывает из кармана чужого в свой... Мне до России никакого дела нету. Без меня передельщики найдутся. Волга вольно течет, небо над ней синее, ветер волну к берегу гонит, парус полнит – вот и ладно, а там хоть трава не расти. Кому охота голову себе трудить, измышлять, кто виноват, царь аль бояре, но только не мне. Кто какие цепи-кандалы влечет – мне на то плевать. Я свои износил. Дашь мне вольную, а, Сереженька?