На корме под тентом стоял тростниковый стол и парусиновые стулья. Как только мы вошли, из салона появился рассыльный в белых перчатках и с подносом. Дамы расположились, он принес кофе в серебряном кофейнике и подал тонкие фарфоровые чашечки. Дождь все стучал по тенту. Рядом тихо проплыла пара аллигаторов. Я стоял у перил, и все происходящее казалось мне странным безумным сном. Только запах гниющих растений, поднимавшийся от реки, возвращал меня к действительности.
Появился Альберто и предложил мне сигарету.
— По поводу нашего вчерашнего разговора, сеньор Мэллори. Вы пришли к какому-то решению?
— Утренняя прогулка по джунглям — опасное дело, — ответил я, глядя вдаль из-под тента. — А с другой стороны, она может оказаться интересной.
Он чуть улыбнулся, поколебался, будто собираясь что-то сказать, но промолчал и ушел, оставив меня одного у поручней. Сказать, что я тут же пожалел о своей сговорчивости, нельзя, но я понимал, что добровольно подвергаю себя смертельному риску, причем совершенно бессмысленному. Но что теперь делать?
Солдаты отдали швартовы, и катер отошел от причала. Альберто принял от рассыльного чашечку кофе и обратился к дамам:
— Уже нет времени, чтобы прямо сейчас забросить вас в Санта-Елену. Хуна изменили место встречи. Теперь она состоится на старой каучуковой плантации, в разрушенной фазенде в пяти милях отсюда вверх по реке и еще в миле от берега. А время то же самое. Полдень, мы должны спешить, чтобы успеть. Боюсь, что при таких обстоятельствах всем вам придется ехать с нами.
— А каковы ваши планы, полковник? — спросила сестра Мария Тереза.
— Они сама простота, — устало улыбнулся он. — Я иду договариваться о мире с хуна. На этом настаивает мое начальство, которое сейчас сидит в своих креслах за столами в доброй тысяче миль отсюда.
— Вы не одобряете такое решение?
— Скажем так, я не строю никаких иллюзий насчет результата. Их делегация — один вождь и пятеро старейшин — согласилась встретиться со мной при условии, что я приду один, не считая переводчика, и абсолютно безоружен. Будет только одно изменение в нашей договоренности: сеньор Мэллори, который знает индейцев больше, чем любой из знакомых мне людей, согласился сопровождать меня.
Сестра Мария Тереза затихла и замерла, не донеся чашечку кофе до рта. Потом она обернулась и, слегка нахмурившись, внимательно посмотрела на меня.
— Вас ждет длинная прогулка, сеньор Мэллори, — произнесла она.
Хэннах в гневе, диким взором посмотрел сначала на меня, а потом на Джоанну Мартин. Ему не хотелось говорить того, что у него вертелось на языке, но если он этого не сделает сам, то я скажу за него.