Спектакли начинались зимой в два часа, летом в три часа дня. Представление шло в среднем три часа, а некоторые пьесы минут на тридцать-сорок дольше. Оттого что в «Гамлете» и «Варфоломеевской ярмарке» насчитывалось при мерно четыре тысячи строк, актерам приходилось произносить реплики очень быстро. В среднем пьеса елизаветинской эпохи шла два с половиной часа, в ней было около 2500 строк. Текст средней шекспировской пьесы составляет 2671 строку: как всегда, драматург близок к сценическому стандарту и профессионален во всех отношениях.
«Глобус» многие относят к летним театрам, но письменные свидетельства говорят о том, что в его помещении представления порой устраивали и зимой. Елизаветинские зрители одевались теплее, чем нынешние, и, разумеется, были куда выносливее, так что холод их не пугал. Театральная публика состояла из представителей разных классов, кроме бродяг и самых бедных людей, которым едва хватало заработка или милостыни, чтобы прокормиться. По большей части в театр ходили люди среднего достатка с супругами — те, у кого находилось свободное время и средства, чтобы провести часть дня в свое удовольствие. К таковым относились «все военные… все студенты, обучающиеся наукам и искусствам, и, как водится у нас в Англии, все членов иннов, профессора права». К представленному списку театральной публики следует добавить придворных и знать, лондонских купцов с женами, а также подмастерьев, коим представлялся случай устроить перерыв в работе на два-три часа. Важно отметить, что «Глобус» посещало не только простонародье, как считают многие исследователи, и Шекспиру вовсе не было нужды приспосабливаться к «низменному» вкусу публики.
Существовало, конечно, различие между теми, кто платил пенни и получал место внизу, и теми, кто доплачивал еще одно пенни и попадал на галерею. А там люди рассаживались «без чинов, кто первым пришел, тот первым садился». Грузчики, извозчики и подмастерья, как правило, довольствовались стоячими местами внизу; их называли «under-standers»[303]. Пол партера был засыпан золой и шлаком и усеян ореховой скорлупой; возможно, он шел под наклоном к сцене. Знатные и богатые лондонцы (со своими дамами) предпочитали относительный комфорт, а потому занимали деревянные лавки на галереях. Они проходили туда с двух сторон, предварительно заплатив за вход. Впрочем, вряд ли все соблюдали идеальный порядок, как можно было бы судить по нашему описанию. Например, на дешевых местах зрители не обязательно стояли, они могли сидеть на тростнике, разостланном на полу. Некоторые, как пишет Томас Деккер в «Азбуке глупца», приносили с собой «трехногие табуретки».