Ловки вы обе: партия — вничью
[317]Установлено, что из двух комедий этого периода «Много шума из ничего» и «Как вам это понравится» — первой была написана «Много шума из ничего». Ее, вероятно, сначала играли в «Куртине» с Уиллом Кемпом в бессмертной роли Кизила, прежде чем «Слуги лорда-камергера» переселились в «Глобус». Постановки шекспировских пьес, новых и ранее написанных, шли, даже когда «Глобус» еще только строился. «Много шума из ничего» остается одной из самых популярных пьес во многом благодаря остроумному дуэту Беатриче и Бенедикта. «В ожидании Беатриче и Бенедикта, — писал один сочинитель в 1640 году, — публика доверху заполнила партер, галереи, ложи». В высшей степени остроумные сцены с участием этих персонажей — впоследствии мы услышим их отголоски у Конгрива и Уайльда — тонко оттенены простоватыми шутками Кизила и его компании.
Пьеса в целом позволяет нам составить полное представление о построении и сути елизаветинской комедии с ее стремительными диалогами, сложной игрой слов, причудливыми образами, нескончаемыми сексуальными намеками и тем, что можно определить как выражение легкой грусти. Елизаветинская эпоха, кажется, постоянно балансирует на грани безысходности и распада, ожидая, когда все рухнет в преисподнюю; потому-то с такой бравадой, так вызывающе ведут себя ее главные действующие лица.
О сюжете пьесы можно догадаться по ее названию: герои в ней совершают поступки под влиянием ложных известий и ошибочных впечатлений. Заголовок имел и явный оттенок непристойности, так как слово nothing («ничего») на жаргоне обозначало женские гениталии. «Много шума из ничего» — пьеса о невероятных совпадениях, которые с наслаждением выстраивал Шекспир, а он ради театрального эффекта пускался на любые уловки. Пьеса напоминает веселый танец, такой, как упоминаемые в тексте гальярда или шотландская джига, в коих главное — легкость и утонченность. Вспомним, что в елизаветинские времена очень любили тонкость и мастерство во всем.
А пьесу «Как вам это понравится» точно ставили уже не в «Куртине» а в «Глобусе»; речь Жака, начинавшаяся со слов «Вся сцена мира», отсылала к девизу «Глобуса» о лицедействующем мире[318]. Однако важнее другое соображение: шута Оселка играл актер, служивший в труппе лорда-камергера совсем недавно. Роль предназначалась для комика и музыканта Роберта Армина, который должен был заменить Уилла Кемпа. Кемп покинул труппу в 1599 году, крепко обидевшись на своих коллег. Вероятно, его манера игры в изменившихся условиях сцены стала выглядеть несколько старомодной или его просто не устраивали новые роли. Судя по косвенным намекам и некоторым отзывам, Шекспиру не нравился тот тип юмора, который представлял (и иногда даже сам писал для себя тексты) на сцене Кемп. Кемп был слишком непокорным и непредсказуемым, любому персонажу он упорно старался придать собственные черты. Кемп, по-видимому, отвергал драматургию Шекспира со всеми ее тонкостями, ибо принадлежал к старшему поколению актеров, видевшему в авторах пьес всего лишь «наемных кляч». В театральном искусстве столкнулись две культуры. Так или иначе, но Кемп, по его словам, «вынесся в танце прочь из мира», то есть из «Глобуса».