Рив глянул через плечо, что-то пробормотал Джин Синклер, потом двинулся к ним, огибая могильные плиты:
— Спасибо, что быстро пришли, лейтенант.
— Не за что, сэр. Мы были на пути в Маллейг из Сторновея, когда вам передали сообщение.
Джего кивнул на могилу, куда полдюжины рыбаков опускали гроб:
— Еще один с U-743?
Рив кивнул:
— Восьмой за три дня.
Он поколебался:
— В прошлый раз вы говорили, что на этой неделе поедете на побывку в Лондон.
— Верно, адмирал. Если я смогу дойти вовремя до Маллейга, то намерен поймать ночной поезд на Глазго. Я что-нибудь могу сделать для вас, сэр?
— Конечно.
Рив достал из кармана пару конвертов:
— Первый для моей племянницы. Она живет в Вестминстере, недалеко от парламента.
— А другое, сэр?
Рив положил его сверху:
— Как видите, оно адресовано лично шефу штаб-квартиры. Это сэкономит время.
Джего увидел адрес на конверте и поперхнулся:
— Бог мой!
Рив улыбнулся:
— Проследите, чтобы письмо вручили одному из его помощников лично. Никому другому.
— Да, сэр.
— Теперь вам лучше отправляться. Я жду, что услышу вас, как только вы вернетесь. Я уже говорил, что у меня в коттедже есть радиопередатчик: небольшое одолжение со стороны флота. Вы свяжитесь с Маллейгом, а я буду целыми днями сидеть у проклятой штуки, надеясь, что кто-нибудь обратит внимание.
Джего отдал честь, кивнул Янсену, и они удалились. Адмирал вернулся к похоронам и Мердок Маклеод начал твердым ясным голосом громко читать:
— Рожденному женщиной недолго жить. Он приходит и уходит, как цветок…
Когда они миновали входные ворота, вдруг стало очень темно, осталась лишь истлевающая полоска огня на горизонте.
Янсен спросил:
— Кому письмо, лейтенант?
— Генералу Эйзенхауэру — просто ответил Джего.
***
В Бресте перестрелка шла через реку и стрекотание автоматов разносилось над водой, когда Пауль Герике повернул за угол. Где-то далеко на горизонте ракеты по дуге неслись через ночь и, несмотря на сильный дождь, значительная часть города, похоже, была в огне. Большинство складов, когда-то обрамлявших улицу, были разбомблены, тротуар усыпан щебнем и битым стеклом, но небольшой отель на углу, который служил морским штабом, вроде бы уцелел. Герике быстро вбежал по ступенькам, показал часовому у дверей документы и вошел.
Он был невысок, не более пяти футов пяти-шести дюймов, светловолосый, с бледным лицом, не тронутым ветром и погодой. Глаза очень темные, совсем без искры, в странном контрасте с доброй, почти ленивой улыбкой, которая, похоже, постоянно была у него на губах.
Белая морская фуражка видела лучшие времена и он едва ли представлял импозантную фигуру в поношенной кожаной куртке, кожаных брюках и морских ботинках. Но юный лейтенант, сидящий в фойе за столом, увидел только Рыцарский крест с дубовыми листьями и мгновенно встал.