Степаныч уверенно показал на одну из расщелин.
— Надо попробовать вот здесь. — и первый начал карабкаться вверх.
Расщелина и в самом деле оказалась проходимой, хотя временами приходилось карабкаться почти что по отвесным стенам. Хуже всех с этим справлялся бедняга повар. Порой он просто умирал от страха, чувствуя под немеющими ступням многометровую высоту. Остатками самоуважения Василий сдерживал себя от того, чтобы просто не сесть на какой-нибудь крепкий камень, вцепиться в него и заорав во всю глотку никуда больше не идти. Главное, что двигало в этот момент поваром — чувство долга перед остальными членами группы.
Взобравшись на большую плоскую площадку они на несколько минут остановились отдохнуть.
— Ни веревки, ни фига нет, — с некоторой досадой в голосе сказал полковник. — При случае и подстраховать нельзя. Леер от лодки отрезать? Да нет, он короткий.
— А ты где так научился по горам лазить, прямо как снежный барс? поинтересовался Золотов.
— В Афгане, где же еще. В старлеях еще корректировщиком ходил, по двое суток по скалам ползал, да не по таким. Гиндукуш, это вам не эти камушки, — говоря это артиллерист пристально вглядывался в оставшуюся позади долину. — Что-то не нравится мне эта туча.
Все взглянули туда, куда смотрел Степаныч. Действительно, с противоположного края долины неестественно быстро наползала черная туча с оттенками густой синевы в подбрюшье.
— Надо подняться на вершину до того, как пойдет дождь.
Словно в подтверждение этих слов над их головами с карканьем пролетели с десяток воронов. Они уже начали карабкаться вверх, когда повар вдруг испуганно закричал и отбросил в сторону свой спиннинг. Прежде чем тот исчез в расщелине полковник успел заметить голубоватое пламя на самом кончике удилища. Ни кто еще не понял что произошло, как сам полковник услышал какой то легкий треск и почувствовал как зашевелились на голове его волосы.
— Полковник, горишь! — вскрикнул Золотов, показывая пальцем куда то за спину артиллериста. Тот оглянулся назад и увидел что ствол его ружья покрыт голубоватым свечением. Степаныч рассмеялся и весело воскликнул: Дурачье, это же огни святого Эльма! Док, а ты ведь сам горишь!
Действительно, опешившие спутники увидели, что волосы Андрея словно попали в разряд высоковольтной дуги и светились интенсивным бело-голубым пламенем. При этом на лице доктора застыла глуповато-растерянная улыбка. Когда статический заряд переполз на его очки он поспешным движением сорвал их, потушил и необычное свечение. Вскоре голубой огонь сиял над всеми металлическими предметами: котелком, фляжкой, пряжками ремней.