Холди ободряюще обняла ее.
— Тебе и не придется, — заявила она, отпуская ее. — Это просто невозможно. Ты уже столько вынесла! — Она улыбнулась, ее широкое морщинистое лицо приобрело обычное веселое выражение. — Если ничего не получится, — добавила Холди, подмигнув, — у нас всегда есть под рукой сковородка. — Она взяла стакан с водой. — Лучше я отнесу это Лорен, пока она сама не прибежала за ним.
Холди покинула кухню с таким видом, будто все в надежных руках — руках Марии. Но у Марии не было такого оптимизма.
Мария смотрела вслед Холди. Беспокойство снова накатило на нее, когда она осталась одна. Она мерила шагами кухню, ее босые ноги мягко и неслышно ступали по гладкому деревянному полу.
Ожидая, когда чайник закипит, Мария остановилась перед огромным, от пола до потолка, окном в обеденной нише. Прижавшись лбом к прохладному стеклу, она взглянула в темноту за окном и закрыла глаза.
Она солгала Холди.
Мария хотела начать все сначала. Правда была в том, что она не знала, сможет ли.
Дэниел сидел на диване, постукивая пальцами по колену. В кухне стало тихо после внезапного взрыва хохота, донесшегося и до гостиной.
Пожилая женщина присоединилась к Марии, когда та готовила чай. Пройдя туда и обратно через гостиную мимо Дэниела, она не сказала ему ни слова. Над чем это они так смеялись? Над ним — загнанным в угол сковородкой и битой?
Дэниел решил, что не стоит чувствовать себя уязвленным ситуацией. Он не ожидал найти в доме толпу народу. Но поскольку среди них была прекрасная Мария Баррет, как он мог жаловаться?
Она поразила его своим разительным отличием от женщин, которых он знал, — таких, как Соня. Соня как-то заявила ему, что не собирается заводить детей, чтобы не испортить фигуру. Это привело к окончательному разрыву их отношений.
До тех пор, пока Соня не подняла этот вопрос, Дэниел сам никогда особенно не задумывался о детях, всегда слишком занятый карьерой. Он и сейчас не был уверен, что мог бы стать хорошим отцом, но вполне допускал такую мысль.
Материнство, решил он, очень идет Марии Баррет.
При этой мысли Дэниел встал, вышел в холл и прошел дальше в глубину дома. Осторожно приоткрыв кухонную дверь, ОН с интересом заглянул внутрь. Слова застряли у него в горле, когда он увидел Марию, стоящую у окна, прижавшись лбом к стеклу: длинные волосы упали на лицо, обрамляя нежные щеки, глаза закрыты. Ее плечи опустились, как будто бы груз, лежащий на них, вдруг стал слишком тяжелым. Дэниел ощутил растущее чувство вины. Догадывалась ли она о его планах продать дом? Неужели этот дом значит для нее так много?