— Хорошо, — сказал он. — Я согласен.
— Он махнул на все рукой лет пятьдесят-шестьдесят назад. — Антея сняла шляпу, и Эшер, превозмогая боль, все-таки заставил себя принять ее плащ. Платье леди Эрнчестер было из норвежского шелка, рукава сияли гагатом. — Музыка, наблюдение за людьми (не для охоты за ними, а просто из любопытства) — все это значило для него все меньше и меньше. Как в той недавно вышедшей сказочной книге, где человеку сначала приделывают железную ногу взамен отрубленной, потом руку — и так далее, пока он не перестает чувствовать себя человеком, потому что у него уже нет сердца. — Веки ее вздрогнули словно, от боли, и она огладила их затянутой в перчатку рукой. — Вы подумали, почему же он все эти пятьдесят-шестьдесят лет, уже потеряв вкус к жизни, продолжал убивать двух, а то и трех человек в неделю? Это трудно объяснить. Видимо, просто… но привычке жить…
— Я ничего не подумал, — Эшеру вспомнилась кровь Жана ван дер Плаца на стене амбара и боль в глазах мальчишки в тот момент, когда он, Джеймс Эшер, спускал курок.
Антея зажгла лампу на тяжелом столе. Что бы она сказала, увидев ту нелепую смерть рыжеволосой проститутки? Впрочем, Эшер тут же осознал, что эта женщина видела кое-что и пострашнее. И видела, и творила сама… В маленькой комнате, украшенной копиями натюрмортов и пахнущей коврами, не было даже газового рожка, не говоря уже об электричестве. Топазовый свет лампы сделал лицо вампирши почти человеческим — положил тон на ее щеки, придал блеск глазам, бросил на черные волосы светло-коричневые блики. И Эшер снова вспомнил свой сон: Антею, лежащую на полу старого дома Эрнчестеров, того самого дома, где он впервые встретился с этой женщиной, спасшей его тогда от гнева Мастера лондонских вампиров.
— Мне жаль, что я вызвал эту распрю, — сказал он. — Поссорил вас с Гриппеном…
Она покачала головой.
— Эта распря тянется десятилетиями. Или даже веками. Ему был нужен Чарльз, точнее — его дома и земли. Наследников у нас не было, и нам удалось сохранить большую часть владений. А Гриппен после Большого Пожара утратил многие свои укрытия. Кроме того, город потом сильно изменился… Я так оформила документы, чтобы Гриппен никоим образом не смог завладеть нашей собственностью. Но вечно это, конечно, продолжаться не могло. Вампиры не убивают вампиров, но… думаю, в конце концов он бы не устоял перед соблазном… Кто такой Кароли? — Она сняла перчатки, в свете лампы блеснули длинные ногти.
И пока Антея доставала из волос заколки, Эшер успел ей поведать о первых своих встречах с Кароли в Вене.