Деревья и кусты возникли за опаленной скалой. Казалось, можно коснуться листьев, трепетавших на слабом ветерке. И за листвой Картр уловил серебряный блеск. Он был прав: это проточная вода!
Он медленно поворачивался с биноклем у глаз, следя за лентой растительности, а Зинга держал его за ноги. Через несколько миль лента расширялась. Должно быть, они находились на самом краю пустыни. И река может привести их на север, к жизни. Рядом шевельнулся Филх, и Картр, уловив его мысль, направил линзы в небо. Мелькнули широкие крылья. Картр увидел мощный клюв охотника и сильные когти, когда могучая птица гордо проплывала над ними.
— Мне нравится этот мир, — свистящая речь Зинги нарушила молчание. — Я думаю, нам здесь будет хорошо. Здесь есть мои родичи, хотя и отдаленные, а в небе твои близкие, Филх. Ты не жалеешь иногда, что твои предки потеряли крылья на пороге мудрости?
Филх пожал плечами.
— А как насчет хвоста и когтей, оставленных твоим народом, Зинга? А раса Картра ходила в шерсти а может, и с хвостом тоже. Нельзя иметь все сразу…
Но он продолжал следить за птицей, пока она не скрылась из виду.
— Попробуем вывести один из вездеходов. Горючего должно хватить до самой ленты растительности на севере. Там, где трава, должна быть и пища…
Картр услышал негромкое фырканье Зинги.
— Неужели человек, любящий бемми-животных, превратится в охотника?
Может ли он убить, убить для еды? Но в корабле почти нет припасов. Рано или поздно придется жить плодами планеты. А мясо… мясо необходимо для жизни. Сержант заставлял думать об этом, как о решенном. И все же он не был уверен, что сумеет поднять бластер и выстрелить для того, чтобы иметь мясо!
Незачем думать об этом раньше времени. Картр убрал бинокль.
— Назад с докладом? — Филх уже начал спускаться с вершины скалы.
— Назад с докладом, — согласился Картр.
— … ручей с растительностью, признаки более плодородной местности к северу. Прошу разрешения вывести вездеход и произвести в этом направлении разведку.
Было трудно обращаться к сплошной пелене бинтов. Картр, вытянувшись, ожидал ответа командора.
— А корабль?
Если бы этикет позволял, сержант Картр пожал бы плечами. Вместо этого он быстро и осторожно ответил:
— Я не техник, сэр. Похоже, корабль полностью выведен из строя.
Вот и сказано достаточно прямо. Снова Картр пожалел, что не видит лица под слоями пласто-кожи. Тишина в кают-компании нарушалась только свистящим тяжелым дыханием Мириона. Пилот все еще не приходил в сознание. Рука Картра нестерпимо болела, и после чистого воздуха снаружи корабельный казался невыносимым.