Лирика (Ахматова) - страница 54

«Сразу стало тихо в доме…»,

«Ты – отступник: за остров зеленый…»,

«Просыпаться на рассвете…»,

«И в тайную дружбу с высоким…»,

«Словно ангел, возмутивший воду…»,

«Когда о горькой гибели моей…»,

«А ты теперь тяжелый и унылый…»,

«Пленник чужой! мне чужого не надо…»,

«Я спросила у кукушки…»,

«По неделе ни слова ни с кем не скажу…»,

«Ты всегда таинственный и новый…»,

«Проплывают льдины, звеня…»,

«В каждых сутках есть такой…»,

«Земная слава как дым…»,

«Это просто, это ясно…»,

«О нет, не тебя я любила…»,

«Я слышу иволги всегда печальный голос…»,

«Как страшно изменилось тело…»,

«Я окошко не завесила…»,

«Эта встреча никем не воспета…»,

«И вот одна осталась я…»,

«От любви твоей загадочной…»,

«Чем хуже этот век предшествующих? Разве…»,

«Теперь никто не станет слушать песен…»,

«По твердому гребню сугроба…»,

«Мурка, не ходи, там сыч…»,

«Ждала его напрасно много лет…»,

Ночью,

«Течет река неспешно по долине…»,

«На шее мелких четок ряд…»,

«И целый день, своих пугаясь стонов…»,

«Ты мог бы мне сниться и реже…»,

«Когда в тоске самоубийства…».

ПОСЛЕ ВСЕГО



Анна Ахматова. 1920-е годы.

МУЗА

Когда я ночью жду ее прихода,
Жизнь, кажется, висит на волоске.
Что почести, что юность, что свобода
Пред милой гостьей с дудочкой в руке.
И вот вошла. Откинув покрывало,
Внимательно взглянула на меня.
Ей говорю: «Ты ль Данту диктовала
Страницы Ада?» Отвечает: «Я».
Март 1924
Петербург, Казанская, 2

ПАМЯТИ СЕРГЕЯ ЕСЕНИНА

Так просто можно жизнь покинуть эту,
Бездумно и безбольно догореть,
Но не дано Российскому поэту
Такою светлой смертью умереть.
Всего верней свинец душе крылатой
Небесные откроет рубежи,
Иль хриплый ужас лапою косматой
Из сердца, как из губки, выжмет жизнь.
25 февраля 1925
После 28 декабря 1925

«Если плещется лунная жуть…»

Если плещется лунная жуть,
Город весь в ядовитом растворе.
Без малейшей надежды заснуть
Вижу я сквозь зеленую муть
И не детство мое, и не море,
И не бабочек брачный полет
Над грядой белоснежных нарциссов
В тот какой-то шестнадцатый год…
А застывший навек хоровод
Надмогильных твоих кипарисов.
1 октября 1928
Ленинград

ПОСЛЕДНИЙ ТОСТ

Я пью за разоренный дом,
За злую жизнь мою,
За одиночество вдвоем,
И за тебя я пью, —
За ложь меня предавших губ,
За мертвый холод глаз,
За то, что мир жесток и груб,
За то, что Бог не спас.
27 июля 1934
Шереметевский дом

БОРИС ПАСТЕРНАК

Он, сам себя сравнивший с конским глазом,
Косится, смотрит, видит, узнает,
И вот уже расплавленным алмазом
Сияют лужи, изнывает лед.
В лиловой мгле покоятся задворки,
Платформы, бревна, листья, облака.
Свист паровоза, хруст арбузной корки,
В душистой лайке робкая рука.
Звенит, гремит, скрежещет, бьет прибоем