— Как всегда, глубина твоего цинизма потрясает. Мальчик поставил перед Лазарусом кружку с кофе.
— Спасибо, постреленок.
Лазарус бросил ему пенни, и мальчик, ловко поймав его, побежал к стойке, за которой варился кофе. Лазарус отхлебнул горячего напитка и, опустив кружку, увидел, что Сент-Джон рассматривает его так, как через лупу рассматривают насекомое.
— Ты смотришь на меня, как будто мое лицо изъедено оспой, — сказал Лазарус.
— Когда-нибудь, не сомневаюсь, так и будет, — ответил Сент-Джон. — Ты довольно часто спишь со шлюхами.
— У меня есть потребности…
— У тебя есть похоть, — тихо перебил его Сент-Джон, — и ты не пытаешься сдерживать себя.
— А зачем это мне? — спросил Лазарус. — Разве волк подавляет радость, когда настигает свою добычу? А разве ястреб не хочет взлететь, а затем опуститься и схватить зайца когтями? Такова их натура, и мои… потребности… являются моими потребностями.
— Волк и ястреб не имеют ни совести, ни души.
— Я очень хорошо оплачиваю время женщинам, услугами которых я пользуюсь. Мои потребности никому не приносят вреда.
— В самом деле? — осторожно спросил Сент-Джон. — А не вредят ли они тебе, Кэр?
Лазарус скривился.
— Это старый аргумент, и пока он еще никого из нас не убедил.
Он постукивал пальцами по потертому столу. Будь он проклят, если прислушается к опасениям Сент-Джона. Его потребности были необычными — странными даже, но отнюдь не безумными.
Конечно, Сент-Джону ничего не стоило вмешаться в дело, когда его вмешательство там не требовалось.
Он покачал головой и откинулся на спинку стула.
— Прошлой ночью тебя не было дома.
— Господи! Ты уже стал предсказателем? Или прошлой ночью ты бродил около моего дома?
— Ни то ни другое. — Сент-Джон спокойно посадил очки на лоб. — У тебя такой же вид, как и тогда, когда я видел тебя последний раз, несколько…
— Усталый?
— Я хотел сказать, отчаявшийся.
Лазарус отхлебнул горячего кофе с неприятным сознанием, что впустую тратит время:
— Я и не знал, что ты имеешь такую склонность к драматизму. Отчаяние — это сильное преувеличение.
— Я так не думаю. — Сент-Джон рассеянно смотрел в свою кружку. — Ты стал таким после смерти Мари. Ты отрицаешь, что прошлой ночью снова искал ее убийцу?
— Нет. — Лазарус из-под полуопущенных век посмотрел на старого друга. — Ну и что?
— Ты одержимый, друг мой, — спокойно сказал Сент-Джон, что придало этим словам особую силу. — Уже прошло два месяца, как она умерла, а ты каждую ночь отправляешься на поиски ее убийцы. Скажи мне, Лазарус, когда ты прекратишь свою охоту?
— А ты отказался бы, если бы была убита Клара? — нанес Лазарус ответный удар.