Темперанс наняла самую лучшую кормилицу и даже платила ей дополнительные деньги из скудных фондов приюта.
Остальное было в руках Божьих.
Уже начинало темнеть, в Сент-Джайлсе кончался день. Темперанс охватила дрожь. Мимо нее прошла женщина, несущая на голове плоскую широкую корзину с остатками устриц. Уинтер передал, что сегодня допоздна останется работать в школе, но все равно нужно приготовить ужин и уложить детей перед встречей с лордом Кэром.
В дверной нише, мимо которой она проходила, шевельнулась огромная тень, и у Темперанс замерло сердце.
Она услышала звучный голос лорда Кэра.
— Добрый вечер, миссис Дьюз.
Она остановилась, с возмущением подбоченясь.
— Что это вы здесь делаете?
Она увидела, как под треуголкой удивленно поднялись его брови.
— Жду вас.
— Вы следите за мной!
Он, нисколько не смущенный ее обвинением, кивнул:
— Так и есть, миссис Дьюз.
Она раздраженно вздохнула и пошла дальше.
— Вам, должно быть, страшно надоело играть в такую детскую игру.
Он усмехнулся, и ей показалось, будто его плащ прикоснулся к ее юбкам.
— Вы и понятия не имеете.
Неожиданно она вспомнила его поцелуй, уверенный, горячий и совсем не нежный. Вспомнила, как забилось сердце, как кожа стала влажной от пота. Он представлял собой угрозу, угрозу всем ее эмоциям, которые она так напряженно сдерживала. Она резко ответила:
— Я не развлечение для скучающего аристократа.
— А разве я это говорил? — спокойно спросил он. — К кому вы приходили в этот дом?
— К Полли.
Он стоял позади нее так тихо, что можно было подумать, что он превратился в призрак.
Темперанс вздохнула. Любой другой джентльмен — особенно аристократ — отвернулся бы от нее при таких язвительных словах и в праведном мужском гневе оставил бы ее. Какую бы игру ни вел лорд Кэр, он был терпелив.
И кроме всего прочего, приют нуждался в попечителе.
— Полли — это наша кормилица, — уже спокойнее объяснила Темперанс. — Вы помните, той ночью, когда мы встретились, я принесла в приют еще одного ребенка. Я поместила младенца, очень слабую девочку, у Полли, чтобы она выкормила ее. Малышку зовут Мэри Хоуп.
— Кажется, вы… — Он умолк, словно раздумывая над тоном ее голоса. — Огорчены.
— Мэри Хоуп не сосет, — сказала Темперанс.
— Значит, этот ребенок умрет, — отчужденно сказал Кэр. Она остановилась и резко повернулась к нему.
— Да! Да, Мэри Хоуп умрет. Почему вы так равнодушны?
— А почему вы так неравнодушны? — Он остановился, как обычно слишком близко от нее, и ветер развевал его плащ, который, как живой, обхватывал ее юбки. — Почему вы так переживаете из-за ребенка, которого едва знаете? Вы ведь знали, что ребенок болен, возможно, уже умирает, когда несли его в приют?