Один раз, повинуясь непреодолимому порыву, она даже поднялась, открыла дверь в кабинет и постояла на пороге, с голодной жадностью глядя на пустой стол и мысленно рисуя фигуру Мэтта, склонившегося над бумагами.
Горло у нее неожиданно перехватило: страдание, вызванное неразделенной несбыточной любовью, причиняло ей настоящую боль. И одновременно в душе ее нарастал гнев — гнев на саму себя за свое глупое поведение, за то, что, поддаваясь своим переживаниям, она заставляет себя только страдать, без какой-либо надежды на будущее.
В пятницу утром отец высадил Николь во дворе здания, где располагалась фирма. В руке у нее был чемодан, куда она собрала все, что могло понадобиться на конференции.
Костюм, который она надела сегодня утром, был не самым новым, но в нем она чувствовала себя особенно легко и удобно. В такой одежде приятно путешествовать, несмотря на то, что простая серая юбка, похоже, немного села в последний раз, когда ее сдавали в химчистку, так, что ноги Николь были открыты чуть больше, чем она считала возможным.
К юбке хорошо подходил длинный двубортный жакет в тончайшую красную полосочку, которая слегка разнообразила гладкую шерстяную ткань. Костюм обошелся очень недешево, однако Николь знала, что он вполне стоит тех бешеных денег, которые она за него заплатила. Даже Эви выразила ей свое восхищение:
— Ты выглядишь просто потрясающе! Честное слово, шикарно! Только вот жаль, что у тебя нет к этому костюму блузки поярче…
Николь склонила голову, пряча улыбку. Она нарочно выбрала простого покроя блузку из шелка цвета сливок. Ярко-алый цвет, который предпочла бы Эви, явно не для нее.
Она нахмурилась. Даже мысль о красном цвете была ей неприятна. Ярко-алая помада… Рука Николь слегка дрожала, когда она заправляла бумагу в принтер.
В чемодане у нее был еще один костюм и плиссированные брюки, в которых так удобно гулять, а также теплый свитер, просто на всякий случай, если вдруг какое-нибудь из импровизированных совещаний будет устроено в большом парке, окружающем отель. Николь по своему собственному печальному опыту знала, что нет ничего хуже, чем передвигаться по зеленой лужайке в юбке и туфлях на каблуке, и прекрасно скроенные брюки должны были помочь ей не потерять образ настоящей деловой женщины.
Дома, когда она складывала вещи, мама предположила, что официальный ужин в субботу вечером может оказаться очень торжественным, и посоветовала захватить на всякий случай платье. Весьма неохотно Николь позволила себя убедить и положила в чемодан платье из темно-синего шелка. Ей казалось, что она уже никогда не сможет надевать его, не думая при этом о Мэтте, не вспоминая, как он держал ее в объятиях, как целовал ее…