— Мне жаль, что все так вышло, старина. Я и подумать не мог, что так все обернется!
Он замолчал, когда Мэтт резко повернул голову и посмотрел на него.
— Ты мне никогда особенно не нравился, Хендри. Именно поэтому я прекратил вести какие-либо дела с твоей фирмой, — ровным голосом ответил Мэтт. — Едва ли я могу отнести себя к сторонникам насилия, я не считаю размахивание кулаками подходящим способом для решения споров. Так что, будь любезен, не искушай меня переменить мою точку зрения.
Остальные мужчины, сидевшие за столом, беспокойно переговаривались, переглядываясь. Было вполне очевидно, кто выйдет победителем из возможной схватки, неважно, словом или делом. Лицо Джонатана постепенно приобрело землистый оттенок. Он нерешительно переступил с ноги на ногу и быстро заговорил:
— Это же всего лишь шутка, старина… Я вовсе ничего такого не хотел сказать. В конце концов, она и не пыталась скрыть, что провела с тобой ночь. Надо было только посмотреть, в каком состоянии она заявилась, на работу на следующий день! Должен сказать, я был тогда порядком изумлен… До тех пор она вела себя, как настоящая недотрога — и вдруг упорхнула вместе с тобой прямо посреди банкета в честь юбилея моего старика! Только странно, что вы до сих пор вместе. В конце концов, мужчины ведь…
— Полагаю, ты сказал достаточно, — ядовито прервал его Мэтт и с презрением добавил: — Думаю, джентльмены, вы понимаете, почему я не могу сегодня поужинать вместе с вами… У меня внезапно пропал аппетит.
Выйдя из-за стола, Мэтт зашагал к выходу, нахмурившись и напряженно раздумывая. Выходит, Николь — та самая девочка, которая много лет назад… та хрупкая юная девушка, которая столь необдуманно рисковала, подвергаясь такой опасности. Она так отчаянно флиртовала с ним, а потом…
Неспешно пройдя через вестибюль, он припомнил, какое искушение испытал тогда, как ему пришлось буквально бороться с собой, чтобы не потерять голову, не уступить желанию, которое она возбуждала в нем. Ведь он отказался от нее тогда в первую очередь ради нее самой. В конце концов, она была совсем еще ребенком, несмотря на кошмарную боевую раскраску и массу торчащих во все стороны кудряшек.
Мэтт остановился, прищурившись, словно рассматривал то, что случилось восемь лет тому назад. Разумеется, она его узнала, судя по ее реакции на насмешки Джонатана… Он задумчиво посмотрел по сторонам и нахмурился еще больше, вспоминая, как в то утро собирался прочитать ей настоящую нотацию, словно она была одной из его младших сестренок, собирался предостеречь ее, указав на опасность подобного поведения… Однако он должен был лететь в Штаты, и, кроме того, возникло неожиданное затруднение: само ее присутствие вызывало в нем неистовое, неодолимое желание.