— Да… Я… Неудобно как-то… — смутился Макс. — Люди кругом…
— Дурачок. Я не в том смысле. Перевязывать мешают. — рассмеялась Оксана. — Да и постирать их надо, и зашить.
— А я в чем буду? У меня других нет! — снова покраснел Макс.
— Эх, ваши благородия! — усмехнулся Осадчий, доставая из седельной сумки сверток. — На, возьми мои запасные шаровары. Может подойдут. Заведи себе тоже, мало ли что. Пригодятся.
Дальше все произошло быстро и без особых переживаний.
Макс снял камуфляжные штаны, Оксана смазала и перевязала рану. Затем, на прощанье, поцеловала его в щеку и взяв порванную одежду, ушла в палатку. Переодевшись, Максим с Осадчим сели на коней и двинулись к крепости уанка.
Отца нашли сразу. Он вместе с Климовичем, Уваровым и вождями союзников стоял перед крепостью, что-то обсуждая. Голова и левое плечо Антоненко-старшего были перевязаны. За спиной отца маячил молодой воин-уаминка с немецким карабином на плече и копьем в руке. Это был Валью, единственный из четырех приставленных к виракочам Синчи Пумой воинов-уаминка, оставшийся в живых. Увидев подъезжающего сына, Николай, извинившись перед остальными командирами и вождями, бросился к нему:
— Максим! Сынок! Живой! Видел я как ты дикарей рубил! Молодец! Дай я тебя обниму!
Соскочив с коня сын попал в объятия отца, у которого за это время уже выросла изрядная борода. Обменявшись своими впечатлениями о прошедшей битве и полученных в ней ранах, Максим решил рассказать отцу о своем предложении Оксане.
— Бать! Я, наверное, скоро женюсь! — смущенно произнес парень.
— Давно пора! А то я уже внуков хочу! — улыбнулся отец. — А Оксанка согласна? Другой кандидатуры в невестки я не знаю.
— Другой и не будет. Она согласна.
— Ну, вот и ладненько. — обрадовался Николай. — Скажу тебе по секрету. Я сам, не наверно, а точно, тоже скоро женюсь.
— И ты?! — искренне удивился Максим. — Когда ты успел? Ведь сколько лет, после мамы, к тебе в жены разные женщины набивались, а ты все холостяковал. А здесь, побыл всего ничего и раз!
— Сейчас увидишь и все поймешь! — Николай подмигнул сыну и обернулся к женщинам, перевязывающим невдалеке раненых воинов-уанка. — Тани! Подойти, пожалуйста, хочу тебя с сыном познакомить!
Одна из молодых женщин-уанка приподнялась и повернулась к им. От удивления Макс замер на месте. На него смотрела его мать — Ковальчук Мария Петровна! Но только та — молодая, которую он запомнил своей детской памятью и видел на фотографиях, где родители были еще молодыми. Машенька, как ее любовно называл отец…
* * *
Несколько дней виракочи оставались в долине уанка. Решали, что делать с оставшимися в живых пленными гуаро и их семьями, помогали убирать последствия нападения дикарей на своих союзников, участвовали в церемонии похорон погибших в битве воинов.