— Думаю, в восемь часов будет в самый раз.— Аврора даже не попыталась скрыть полное отсутствие энтузиазма.
Дон обернулся, и в его глазах промелькнул огонек триумфа.
Смеется он надо мной, что ли? — угрюмо подумала она.
— Чудесно! — Этим восторженным возгласом Уилфред, видимо, пытался загладить неприятное впечатление от холодности дочери.
Но он старался напрасно. Что касается Авроры, то поужинать с Доном для нее было равноценно тому, чтобы поужинать с самим дьяволом.
В какой ресторан поведет ее Лаудри, гадала Аврора, перебирая свой гардероб. Девушке не хотелось, чтобы у Дона создалось впечатление, будто она стремится произвести на него впечатление, но и выглядеть замарашкой тоже не жаждала.
В конце концов она остановилась на голубой длинной, прямой юбке с запахом и белом шелковом верхе на бретельках.
Когда она спустилась по лестнице в холл, отец даже негромко присвистнул от восхищения.
— Дону сегодня повезло! — заметил он с улыбкой.
— Я собралась совсем не на свидание,— сдержанно возразила Аврора. — Это будет простой ужин.
— Каждый роман всегда должен с чего-то начинаться.— Увидев выражение ярости на лице дочери, Уилфред рассмеялся: — Ладно-ладно, больше ни одного слова о свиданиях и романах. Скажу только, что Дон— очень обаятельный человек.
— Обаятельный человек? — Эти слова прозвучали для Авроры зловеще. — Ты уже начал петь ему настоящие дифирамбы!
Отец снова улыбнулся, очевидно полагая, что ее поведение вызвано волнением перед первым свиданием. Аврора и вправду нервничала. Но вряд ли кто-нибудь на всем белом свете догадывался об истинных причинах ее состояния.
Сколько времени прошло с тех пор, как она в последний раз была на свидании... Хотя это вовсе не свидание, резко напомнила она себе. Но даже если и так, Аврора все равно чувствовала, что, согласившись поужинать с Доном, поставила себя в уязвимое положение. Она предпочла бы, чтобы их объяснение произошло среди белого дня и в менее интимной обстановке, особенно, если учитывать, что предстоящий разговор обещает быть не слишком дружеским.
Аврора со страхом взглянула на стоящие на каминной полке часы — стрелки показывали почти восемь. И ее охватило странное чувство, что все это уже с ней было...
...Было. В вечер ее восемнадцатилетия. Тогда она точно так же стояла в этом холле, ожидая, когда за ней зайдет Бирн, и так же смотрела на часы, подшучивая над отцом и Эвелин, которые тогда только что поженились— у них еще не окончился медовый месяц...
Каждая подробность этого вечера, когда Бирн наконец-то показал свое истинное лицо, превратившись из милого воспитанного юноши в потерявшее человеческий облик чудовище, навечно врезалась в память Авроры.