— Воины. — Я могла и не произносить этого слова, но не могла этого не сделать. Возможно потому, что прошлое держало и меня.
— Я дрался с двумя берсерками, представляя себе, что это хищники пытаются отобрать у меня сестру. Но с каждым уходящим мгновением, с каждым ударом, которому не удавалось взять мою жизнь, я все более и более слабел. Человеку против даймона не выстоять, каким бы умелым воином он не был. — Короткий взгляд на меня. Бессмысленный и холодный. Но лишь на одно мгновение, показавшееся мне вечностью. — Я уже мысленно прощался с ней, горюя лишь об одном — что так и не смог ее спасти, когда один из них, стоявший неподалеку и с интересом наблюдавший за схваткой, остановил бой. Это был Вилдор. Он подошел ко мне вплотную. Один, не вынимая меча, оставив у себя за спиной тех двоих, моих противников, недовольных, что им не дали со мной расправиться. Он смотрел на меня, а в его глазах была пустота, в которой я не был даже песчинкой. Затем откинул ткань с лица. Я слышал, как вскрикнула сестренка. Его красота была достойна того, чтобы ей поклоняться, но вместо этого она убивала.
— Он оставил ее в живых? — Я не сомневалась, что это было именно так, но желание услышать это от Кадинара оказалось столь сильным, что я позволила себе его перебить. Но он меня не слышал.
— Ты — воин, произнес он. Его голос был холодным и столь же пустым, как и его взгляд. Но твое тело — не тело воина. Если ты пойдешь со мной, ты проживешь не одну, а много жизней. Прежде чем он закончил говорить, я уже знал, что пойду за ним. Не ради жизни, ради того, чтобы хоть немного стать похожим на него. Потому что для меня он был совершенством, диким ненасытным зверем, сумевшим укротить самого себя. Он был вне всего, что я знал, но он был тем, от чего я не мог отказаться.
— Он оставил ее в живых? — Я повторила свой вопрос, пытаясь вырвать его из оцепенения, в которое он погружался все глубже и глубже. Тот Кадинар, который сейчас сидел рядом со мной, не был тем, кто заботился обо мне на острове.
— Да. — Не знаю, мой голос или испытанный мною страх за него, который он не мог не ощутить, вернули его в реальность, но хватило одного мгновения, чтобы его губы дернулись в горькой усмешке, взгляд потеплел, успокаивая меня. — На Земле моя сестра вряд ли выжила, поэтому он отправил ее на Лилею. У нее были небольшие магические способности, так что она сумела закончить магическую академию. Не знаю, насколько счастливой была ее жизнь, но прожила она долго. Правда, ничего обо мне не помня.
— А ее дети?
Снова улыбка, но теперь в ней нет той горечи, от которой сжималось мое сердце.