Не знаю, сколько воды попало в меня, пока он пытался разбудить во мне тот самый инстинкт, но теперь я просто жаждала от части ее избавиться. Сказать же ему о том, что хочу в туалет, язык у меня не поворачивался, придумать же другую причину — не достает фантазии и, наверное, жизненного опыта.
Не приходилось мне раньше попадать в такие ситуации.
Я прикусила губу, готовая уже расплакаться от несправедливости судьбы, как он, резко откинув одеяло, поднялся и как-то излишне равнодушно, словно скрывая от меня собственное отношение, произнес:
— У тебя пять минут. Задержишься, могут начаться судороги. Я могу контролировать тебя, лишь находясь рядом.
Смысл сказанного доходил до меня долго. Причин было две, и обе оказались банальными.
Туоран стоял напротив лежанки, похожий на статую древнего эллина, выполненную из черного мрамора, вызывая не смущение — оторопь. Он не был похож на культуристов разной степени накаченности, те отзывались во мне похожим на жалость чувством. Мне больше нравился менее выраженный рельеф, за которым была видна целесообразность, способность воспользоваться собственными физическими данными не только для того, чтобы смущать женские умы.
От даймона же одновременно веяло мощью, стремительностью и выносливостью. Для меня такое сочетание оказалось взрывоопасным.
Вторая же плавно вытекала из первой. Я не могла представить себе, что сейчас просто встану и пройду мимо него. Раздетой.
— Ты бесцельно тратишь время, которое я тебе дал.
Он замер в трех-четырех шагах от края. Отойди он чуть дальше, а еще лучше — отвернись….
— По нашему закону, ты, фактически, уже моя жена. К тому же, пока не научишься контролировать свои силы, я не рискну воспользоваться своим правом. Так что ты можешь не стесняться.
Смысл сказанного им хоть и медленно, но дошел до моего сознания. Но прежде чем я успела возмутиться, Туоран, крепко сжав мою руку, стащил меня с лежанки и, буквально закинул внутрь небольшой комнатки, дверь в которую открывалась автоматически, стоило к ней лишь приблизиться. О том, что мне очень повезло, что автоматика, или, что там было за нее, сработала быстро, я додумать не успела, раздавшийся за спиной рык лишил меня этой возможности:
— Три минуты. Не успеешь, я воспользуюсь другим способом, чтобы разбудить твой инстинкт самосохранения.
После такого напутствия, я уложилась в две. Успев за это время даже рассмотреть свою опухшую физиономию в небольшом зеркале, присутствию которого я удивилась, когда увидела в первый раз. Ну никак не ассоциировалось у меня обстановка оборудованной всеми удобствами камеры с ее назначением.