— По-моему, он зануда, — объявила она без обиняков.
— Ты уже дала это понять своим поведением, что очень невежливо, — сказала Хеллер как можно более спокойно.
Но Панк решила идти до конца. Откинувшись на спинку дивана, она пронзила мать всезнающим взглядом.
— Если тебе нужен мужчина, чтобы целоваться, почему бы тебе не вернуть домой папу? — с упреком в голосе поинтересовалась она.
Тут Хеллер потеряла самообладание. Сама того не желая, она отрезала:
— Кэрмоди не мужчина. Он мальчишка — и навсегда останется им.
Панк словно ударили чем-то тяжелым по голове. У Хеллер все внутри перевернулось, ее затопило чувство раскаяния.
— Прости меня, мне не следовало этого говорить, — произнесла она, садясь рядом с дочкой на диван и обнимая ее за плечи.
Помрачневшая Панк махнула рукой в знак прощения. Хеллер, прежде чем пускаться в объяснения, взвесила каждое свое слово:
— Дело не в поцелуях, Панк. От мужчины ждешь, чтобы он делил с тобой все тяготы жизни, заботился о тебе, доверял.
— Но ведь папа тебе доверяет! — встрепенулась Панк.
— Возможно. Точнее будет сказать, что он доверяет мне растить мальчиков и тебя. Но я говорю о другом доверии, Панк, о таком доверии, когда один человек верит, что другой не причинит ему боли. Между тем ни я, ни Кэрмоди не можем этим похвастаться.
— Почему?
— На то есть причина, Панк, известная только нам с отцом.
— Все из-за этих женщин? — настаивала Панк.
У Хеллер по спине пробежал холодок.
— Да, из-за этих женщин.
— А ты думаешь, что мистер Тайлер не будет так делать?
Хеллер помотала головой и вдруг решила объяснить Панк, что такое верность:
— Не каждый мужчина обманывает свою жену, Панк. Не верь тому, кто станет тебя в этом убеждать. Каждая жена и каждый муж вправе рассчитывать на верность. Без верности нет доверия, а без доверия не может быть любви.
— А ты любишь мистера Тайлера? — У Панк задрожал подбородок.
— Я… я и сама не знаю, Панк. Думаю, я могла бы его полюбить, если бы он… Видишь ли, Джек, наверное, и сам старается понять, как он ко мне относится и что это для него означает.
— А если он тебя попросит, ты выйдешь за него замуж? — не унималась Панк.
У Хеллер перехватило дыхание.
— Я… я… да никто и не думает о замужестве, Панк! Видит Бог, хочется просто провести вечер без ссор.
Панк вздохнула, положила голову на ладонь, а локтем оперлась на диванную подушку.
— Я никогда не хочу ссориться, — промолвила она. — Но как-то само собой получается.
Хеллер с сочувствием взглянула на дочку.
— Знаю, милая. И со мной такое бывает. Но надо стараться.
Панк кивнула — впрочем, без особого энтузиазма, — соскользнула с дивана на пол, улеглась на живот, подперев голову кулаком, взяла в руки пульт дистанционного управления и быстро забыла и про маму, и про состоявшийся с ней разговор. Пусть смотрит, решила Хеллер, совершенно не представлявшая, как вести себя с дочкой и о чем говорить дальше. Ах, почему все на свете так невероятно сложно?