— Мне кажется совершенно невероятным, что это невозможно прекратить сразу, тут же. В конце концов Греция считается первоисточником западной цивилизации, а этот обычай так примитивен!
— Остатки язычества, очевидно.
Как делали все греки, Саввас хлопнул в ладоши, привлекая внимание Андролы. Она уже пыталась обслужить одновременно два столика и, повернув голову, сделала извиняющийся жест, прося Савваса подождать.
— Вспомни, — продолжил Саввас, — может, мы и создали цивилизацию и культуру, но были язычниками.
Тони нахмурилась, все еще не принимая того, что человек может воспринимать убийство, как исполнение долга. Глаза ее замерли на танцорах. Они исполняли пендозалис, танец, изначально танцуемый воинами. Очарованная движениями танцоров, она смотрела на них и размышляла, что бывали и другие случаи, когда проявлялось язычество Греции. Саввас рассмеялся, увидев выражение ее лица, и сказал:
— Такое прекрасное личико не должно хмуриться.
Комплимент остался без внимания. Тони еще не встречала грека, который не говорил бы комплиментов.
— Мои мысли заставили меня нахмуриться.
Она неохотно ворочала на тарелке рыбу. Представив в уме сцену, которую видел Саввас, она почувствовала, что не хочет есть.
— Если б я была здесь судьей, то выносила бы только суровые приговоры. Это единственный способ остановить этот дурацкий обычай.
— Почему человек должен получить тюремное заключение за дело, на которое послала его семья, если он на самом деле верит, что выполняет свой святой долг?
— В некоторой степени я понимаю, — неохотно согласилась Тони после некоторых размышлений. — Но совершенно ясно, что это должно быть искоренено.
— Понадобится много времени.
Он прервался, чтобы сделать заказ Андроле.
— Знаешь ли ты, — продолжил он через минуту, — что есть люди, верящие, что возмездие должно совершиться, даже если смерть была случайной.
Это потрясло ее.
— Тогда они, должно быть, фанатики?
— С таким обычаем, как этот, многим приходится быть фанатиками, — ответил Саввас, и Тони продолжала раздумывать над этим, когда вышла из кафе. Она вспомнила трагедию их семьи и подумала, что если слова Савваса правда, то и саму ее может затянуть этот дикий обычай вендетты. Тогда она даже не подозревала, насколько был прав молодой критянин.
Несколько недель спустя, Тони закрыла дверь магазина, куда заходила купить всякую мелочь после рабочего дня, и пошла к своей машине, чтобы отправиться домой. К ней подошел мужчина и попросил подвезти его. Это был грек. Коротко расспросив, куда ему надо, она с улыбкой открыла перед ним дверь. Ей пришлось свернуть с обычного пути, чтобы довезти его, но она не задумывалась. Грек был очень стар.