— И вы себя хорошо вели?
Робби засмеялся и его веснушчатая физиономия запылала.
— Конечно! Вы только дразнитесь.
— Да, а это не очень честно, да? Пошли, отправимся прямо сейчас. Где Дэвид?
Он снова посмотрел на жену. Глаза его слегка улыбались. Она же едко сказала:
— Ты сделал все замечательно. Они скоро будут есть из твоих рук!
— А ты этого, конечно, вовсе не хотела! — быстро ответил он, и Тони от досады покраснела.
— Ты сломаешь им характер!
— Лучше так, а не то я сломаю им шею… Уверяю тебя, совсем недавно я был очень близок к этому.
Он смеялся над ней, довольный собой и своей победой. Кипя от возмущения, Тони отвернулась.
— Дэвид сказал, что спустится через пару минут, — вмешался Робби, вежливо дождавшись, когда можно будет ответить на вопрос дяде. — Может, пойдем к катеру? Он знает, где это. Дарес кивнул и зашагал прочь.
— А тетя Тони не пойдет? — немного поколебавшись, спросил Робби вслед уходящему дяде. Через плечо тот ответил:
— Твоя тетя должна ухаживать за Луизой. У нее нет времени на пустяки.
Тони глядела ему в спину, задыхаясь от гнева. Если бы только она нашла способ сбить с него спесь!
— Тетя Тони, где Робби? — спросил Дэвид, выскакивая из-за угла дома и бросаясь к тетке. — Дядя Дарес берет нас в море на катере, а они ушли без меня.
— Нет, нет. Они просто только что пошли к катеру.
— О, спасибо! — воскликнул мальчик, срываясь с места. Но Тони удержала его.
— Вы стали слишком любить своего нового дядю, как-то сразу. Что-то случилось, пока я ухаживала за Луизой?
— Сначала дядя Дарес был очень грубым, — драматично начал Дэвид. — Но потом, когда я заплакал от того, что он на меня накричал, я сказал ему, что хочу к мамочке и что она грустная и одинокая, потому что умер папа, а он потом, когда я перестал плакать, посадил меня рядом и сказал, чтобы я все рассказал.
Дэвид беспокойно посмотрел на ворота. Оттуда, где они стояли, не было видно катера, и ему не терпелось поскорее удрать.
— Они не уйдут без тебя. Что ты ему рассказал?
— О мамочке… Он просил рассказать все. Что она работает много, и что у нас мало денег, и что она иногда плачет, когда мы говорим о папе. Тогда дядя Дарес спросил, мы такие же отвратительные дома, как и здесь, а я сказал — да, а он сказал, что мне должно быть стыдно, а я сказал, не знаю, а он сказал, что у нас у всех теперь будет хорошая жизнь…
Он задохнулся, и снова посмотрел на ворота.
— И он сказал, что возьмет нас в руки, и мы вернемся домой лучшими, чем приехали сюда. Можно я пойду, а?
— Да, конечно, иди.
Она смотрела ему вслед, пока мальчик не исчез за воротами. Потом Тони медленно подошла к бассейну, откуда был виден катер. Дети уже были на борту, и их смех несся по пляжу. Печаль овладела Тони, когда она смотрела на удаляющийся от берега катер. Добрый, говорила Джулия о своем брате, добрый…