Элени сама не понимала, что с ней такое творится, и не знала, что делать, куда смотреть. Если в пол — как ей и полагалось в присутствии принца, — то кто знает, не вызовет ли это у Калика раздражения?
— Элени.
Принц Калик впервые обратился к ней просто по имени! Элени помимо своей воли подняла голову и посмотрела ему прямо в глаза. Сердце у нее сжалось.
— Да, ваше высочество, — почти задыхаясь, ответила она.
— Давай же, приступай к еде. Ты конечно же голодна. Перестань пялиться в пространство и ешь! — Голос его смягчился. — Сегодня был твой первый рабочий день, и подозреваю, что он выдался весьма насыщенным.
— Но мужчина должен поесть до того, как к еде приступит женщина, — возразила она, вспоминая своего отца.
Калик нахмурился. «Вот оно, — подумал он, — это и есть знак неравенства между нами». Раньше принц об этом даже не задумывался. И только сейчас ему пришло в голову, что его покойная мачеха Энья, в общем то, поступила правильно, начав уравнивать права женщин и мужчин в Калисте.
— Ешь, — негромко повторил он. — Это тебе приказываю я, твой принц.
На это уже ничего нельзя было возразить. Элени подцепила кусочек рыбы, предварительно обмакнув его в соус, и принялась за еду. Скоро ее неловкость пропала, так как день, сопряженный с физическим трудом, дал о себе знать, а ее аппетит возрастал по мере того, как она пробовала все новые и новые блюда.
— Вкусно? — спустя несколько минут почти небрежно спросил Калик.
— Очень, — искренне ответила Элени. Калик кивнул и продолжал молча смотреть на то, как ест Элени. При этом он не мог не отметить, что присущее ей изящество никуда не пропало.
Но он взял Элени к себе не ради того, чтобы восхищаться ее изяществом. Он взял ее ради того, чтобы она лично ухаживала за Набатом. И если бы принц убедился, что она справляется с работой не хуже конюхов мужчин, ее можно было бы оставить насовсем. Но теперь Калик понял, что желает эту женщину. Как, например, прямо сейчас…
Калик все таки не стал спешить. Он дождался, пока Элени не утолила свой голод, а слуги не убрали все со стола, а затем отослал всех из своих покоев, включая телохранителей.
— Ну что ж, — сказал он, когда они остались наедине, и замолчал.
Все чувства Элени вмиг обострились. Какой то инстинкт заставил ее чуть отстраниться от Калика, причем она постаралась сделать это незаметно.
— Вы хотели поговорить со мной о лошадях, — наконец решилась она прервать молчание.
Калик едва не рассмеялся. Да он уже думать забыл про лошадей! Его возбуждение возросло. Элени действительно не понимает, что у него на уме?