В те дни Набат был раздражителен, делал свечки по поводу и без него, кусал любого, кто проходил мимо, и только Элени — каждодневной лаской, терпением и любовью — удалось укротить его нрав.
— Эта бестия слишком высокого о себе мнения, — не раз кипятился отец, и его рука тянулась к длинному хлысту, который он обычно носил с собой. — Может, стоит вбить в него несколько хороших манер?
Но Элени каждый раз вставала на защиту коня.
— Нет, папа, — умоляла она. — Позволь, я займусь его воспитанием. Это потребует времени, но я обещаю, что смогу с ним договориться.
— Для него же будет лучше, если это случится как можно скорее, — сердито бурчал отец. — Иначе недолог срок, как он обнаружит себя на конском базаре в Аквиле. Пойдет там на шашлыки.
Услышав эту угрозу и не сомневаясь, что отец приведет ее в исполнение, Элени стала спать в конюшне на соломе, подальше от жеребенка и его копыт, но чтобы всегда находиться в поле его зрения, надеясь, что таким образом он скорее к ней привыкнет и они поладят. В конце концов, ее усилия были вознаграждены. Жеребенок полюбил ее той любовью, на которую способны только умные животные, — любовью без всяких требований и условий. Любовью, которую со дня смерти матери к Элени не выказывал ни один человек.
Скоро Гамал уже упивался славой, которая досталась ему, когда жеребенок повзрослел и каждое его участие в скачках заканчивалось победой.
Элени крепче прижалась к шее коня.
— Ну нет, я с тобой не расстанусь! — пылко прошептала она. — Это я тебе обещаю. Если понадобится, я поеду с тобой, укрывшись в соломе. А когда представится возможность, мы убежим вместе. Может, нам повезет и мы найдем спокойное место, где нас больше никто не разлучит…
Правда, оставалось еще узнать, когда принц решит забрать свой трофей. Возможно, это произойдет не сразу… Элени надо подумать, как ей незаметно ускользнуть вместе с Набатом, а также собрать свои скудные пожитки.
Погруженная в свои мысли, она не сразу услышала нетерпеливый и властный голос нового владельца Набата. Элени похолодела, так как поняла, что принц в конюшне. Стук сердца отозвался у нее в ушах. Она отпустила шею Набата и отпрыгнула от него, но было поздно. В лицо ей ударил луч керосиновой лампы.
Прошло несколько секунд, прежде чем ее глаза привыкли к свету.
Элени застыла на месте, чувствуя стыд. Словно ее застали в объятиях любовника.
— Ты?! — тихим угрожающим голосом спросил Калик. — Что ты здесь делаешь?