— Что же вам мешает? Вас удручает отсутствие женщин?
— Честно говоря, нет. Я никогда не спал с мужчиной, у меня не было гомосексуального опыта, если не считать дружбы в возрасте тринадцати лет с товарищем по колледжу, но тогда все было в рамках нормальных и пристойных отношений, как сказал бы наш Капитан. При мысли об этом я не впадаю в шок, как Рейдт-младший. И я тоже считаю, что на Салари-II невозможно сохранить ту же мораль, как на Земле. Вы когда-нибудь задавались вопросом, Вантедур, что такое мораль?
— Конечно. Это совокупность норм, которым нужно следовать, чтобы творить добро и избегать зла. Идиотское определение! Я знаю лишь одно добро, доктор Сесслер: не учинять насилие над своим ближним. И одно-единственное зло: слишком много думать о себе самом. Но на практике я совершал и то, и другое. Поэтому я и делаю вам это предложение. Но если вы хотите улететь, я не буду вас удерживать.
— Да, я решил вернуться на Землю.
— Хотелось бы знать, почему?
— Пока и сам не знаю. По каким-то смутным внутренним причинам. Наверное, потому что я не падал на Салари-II в аварийном корабле. Потому что у меня не было времени создать вокруг себя вторую Землю по своему вкусу. Потому что я всегда возвращаюсь домой. И на этот раз я тоже хочу вернуться домой.
— С кем вы живете на Земле? У вас есть родные, близкие?
— Нет-нет, причина моего отказа кроется совсем не в этом. Я живу один.
— Прекрасно, Сесслер. Мы проводим вас под звуки фанфар. Но я хочу предупредить вас кое о чем. Весь экипаж «Нини Пауме-1» забудет все, что он видел здесь.
— Значит, это было вашим намерением с самого начала?
— До этого момента — нет. Теперь — да.
— И как вы собираетесь это проделать?
— Это забота Теофилуса. Никто из вас и не почувствует проникновения в собственный мозг. Через полчаса после закрытия люков корабля вы все будете уверены в том, что обнаружили опасный мир, опустошенный радиацией, которая убила весь экипаж «Спящего Света-3». Капитан доложит на Землю, что колонизация планеты невозможна, и рекомендует выждать не менее ста лет, прежде чем посылать сюда следующую разведывательную экспедицию.
— Жаль, ведь это довольно милый мир. Знаете, Вантедур, я ведь собираюсь написать мемуары. И мне не хотелось бы описывать Салари-II как мертвую и безжизненную планету…
Сеньор Вантедур улыбался.
— Меня пугают ваши слова, — добавил Лео Сестер.
— В самом деле? Слушайте дальше. Никто не сможет получить от фиолетового пятна что-либо, если не отождествит себя с желаемой вещью. Понимаете, в чем суть? Поэтому мы и не сумели создать женщину. Когда впервые Теофилус пожелал сигарету, ему так чертовски хотелось курить, что он представил себя не курильщиком, а сигаретой. Он стал сигаретой, он пах табаком, бумагой, дымом, он состоял из волокон фильтра. Весь, без остатка. В первый же вечер я признался, рассказывая всем вам о том, как я добыл электробритву, и со мной произошло то же самое. Я ощутил себя не человеком, который бреется, а самой электробритвой. Но никто из вас не обратил никакого внимания на мои слова, увлеченный моим рассказом, и именно на это я и рассчитывал.