Тут в коридоре послышались шаги шаркавшего впотьмах человека, и я рванул на выход. Дело сделано, а поножовщину затевать себе дороже. Охрана долго разбираться не станет — и правым, и виноватым навешает. Потому как тишина должна быть в библиотеке…
Разминувшись в темном коридоре с каким-то покачивавшимся из стороны в сторону мужичком, я метнулся на выход и в один миг взлетел по ступенькам эскалатора наверх. Выхватил из рук переминавшегося с ноги на ногу Жоры рюкзак и, махнув ему на прощанье рукой, рванул мимо коробки недостроенного здания во дворы.
— Эй! — окликнул меня Суворов. — Володя!
— Пока! Увидимся! — на ходу крикнул я.
Если тут ещё кто-нибудь из кодлы Круглого вертится, могут попробовать нагнать и опять в оборот взять. А значит, руки в ноги — и бегом. Пусть ищут ветра в поле. Теперь, конечно, по улицам с оглядкой ходить придётся, но оно того стоило. В целофанку никак не меньше четвертушки коробка запаяно.
И, выходит, день таки удался. Четвертушка — это совсем неплохо. А с Круглым ещё выпадет шанс сквитаться. Земля круглая. Как-то так.
Немного сбавить темп я решился, только миновав тот самый хозблок, где сейчас должен был обретаться Юра Храмов. Но сейчас мне было не до него и, подбежав к обочине, я лихорадочно заозирался по сторонам. Не заметил ничего подозрительного и метнулся через проезжую часть. Там, прокашлявшись, обогнул развалины взорванной девятиэтажки и уже спокойно зашагал по направлению к реке.
И хоть в боку противно кололо, а сбившее дыхание никак не желало успокаиваться, но останавливаться и переводить дух я не стал. И не в отморозках уже было дело: никто из этой братии к реке в здравом уме и близко не сунется. Нет — беспокоило небо. Тёмно-серое, затянутое низкими облаками небо.
У нас тут, конечно, триста шестьдесят дней в году пасмурно, но очень похоже, что с минуты на минуту дождь зарядит. А дождь — это ничего хорошего. Не хотелось бы в развалинах укрытие искать. Домой, домой надо…
Но — обошлось. Пока добирался до перекрытого сгоревшими грузовиками прохода между девятиэтажками, даже не капнуло.
Опустившись на корячки, я пролез под днищем мусоровоза, а, очутившись на той стороне, выпрямился и на всякий случай помахал рукой в сторону двух кирпичных свечек, соединённых протянувшимся между ними пристроем:
— Свои!
Ответа дожидаться не стал и поспешил дальше, но во дворе меня тормознул сидевший на скамейке парень:
— Володя!
— Да?
— Обожди, с тобой Шилов поговорить хотел.
— Он где? — обречённо вздохнул я, сообразив, что отвертеться от встречи с одним из главарей контролировавшей ближайшие дома бригады нет никакой возможности.