— Прохладно, — поёжился Кузнецов и потёр озябшие уши.
— Есть такое дело. — Я вытащил из кармана куртки вязаную шапочку и натянул её на макушку. — Но зато зимой у нас теперь почти субтропики.
— Слушай, — остановился вдруг федерал и пригляделся к строению на том берегу реки. — Мне кажется или это сторожевые вышки?
— Не кажется.
— Если у леса так опасно, почему тогда там люди живут?
— Из-за воды. Один родник немного дальше на самой опушке, второй за мелькомбинатом.
— И что с того?
— В смысле?
— Что мешает из реки воду брать? Прокипятил и пей на здоровье.
— Не пей из лужи, козлёночком станешь, — ухмыльнулся я. — Раньше за городом водохранилище было, так в него что-то настолько ядовитое сверху уронили, что даже трава по берегам расти перестала. Вода чистая-чистая, а выпьешь — и привет.
— До сих пор?
— По сторонам оглянись.
Кузнецов только тут обратил внимание на голую, без травинки землю под ногами и присвистнул:
— Дела!
— Угу. — Я перебрался через бетонную плиту и, ухватившись за протянутый над рекой трос, перескочил на лежавший чуть дальше обломок. — И падать не советую.
— Не упаду, — последовал за мной Кузнецов и, посмотрев на журчавшую меж обломков воду, поморщился: — А пахнет она и в самом деле как-то не так.
— И не только пахнет…
— А почему дождевую не пьёте? У вас же дожди постоянно.
— Видел я тех, кто дождевую пить начинает. Жалкое зрелище. Нет, в ней только стирать одежду можно.
Перебирая руками, я добрался до противоположного берега и, дожидаясь опера, достал из кармана обычный свисток.
— Ты чего это? — переводя дух, поинтересовался он.
— Сигнал подам, а то пальнут ещё. Переправу без контроля не оставляют.
Дождавшись, когда второй федерал отбежит к стене и спрячется в тени, я несколько раз дунул в свисток, издав две длинных, а потом две коротких трели.
Поначалу ничего не происходило, но вскоре с моста чуть ли не мне на голову посыпались мелкие камушки, и пришлось отскочить в сторону. Опер и вовсе моментально оказался в паре шагов от опасного места и задрал к небу ствол снаряжённого глушителем автомата.
— Вовка, угомони своего дружка, — послышался раздражённый голос караульного. — А то гранату уроню.
— Убери, — попросил я федерала и глянул вверх: — Василий, ты чего тут бродишь?
— Стреляли, — встал на краю сохранившегося пролёта мужик и безбоязненно щёлкнул зажигалкой. — Чего надо?
— Ты, блин, я смотрю, и жнец, и швец, и караульный в ночь. Вроде, с утра водой торговал?
— Приходится крутиться, — затянувшись дымом, пожал плечами Вася и поправил ремень висевшей на плече двустволки. — Так чего вы тут забыли-то?