Габи замолчала, и Тревис сжал ей руку:
— С нами такого не случится.
— Дело не в этом. Просто я не сделала того, что должна.
— О чем ты?
Она коснулась его руки:
— Я так тебя люблю, Тревис. Ты лучший муж на свете. Лучше всех, кого я только знаю. Поэтому пообещай…
— Все, что угодно.
Габи пристально взглянула на него:
— Пообещай: если со мной случится нечто подобное, ты позволишь мне умереть.
— У нас уже есть «Завещание о жизни» [7] , — возразил Тревис.
— Да. Но наш адвокат уехал во Флориду, и, насколько я знаю, никто, кроме нас троих, не в курсе, что я не хочу жить в том случае, если окажусь неспособна сама принимать решения. Это будет нечестно по отношению к тебе и к детям, потому что со временем вы неизбежно начнете меня винить. Ты будешь страдать. Девочки тоже. После встречи с Кеннетом я окончательно убедилась. Не хочу, чтобы когда-нибудь ты сожалел о том, что между нами было. Я слишком люблю тебя. Смерть — это всегда грустно, но неизбежно. Именно поэтому я и подписала «Завещание о жизни». Потому что я всех вас люблю. — Габи заговорила мягче, но еще решительнее: — Я не буду говорить родителям и сестрам о своем решении. О нашем решении. Не хочу искать другого адвоката и переписывать документы. Верю, что ты сделаешь так, как нужно. И поэтому дай слово, что выполнишь мою волю.
Этот разговор казался Тревису нереальным.
— Да. Конечно, — ответил он.
— Нет, не так. Я хочу, чтобы ты поклялся.
Тревис сглотнул.
— Обещаю сделать то, чего ты хочешь. Клянусь.
— И не важно, насколько это будет трудно?
— Не важно.
— Потому что ты меня любишь.
— Потому что я люблю тебя.
— И потому что я тоже тебя люблю.
«Завещание о жизни», подписанное у адвоката, и было тем документом, который Тревис принес с собой в больницу. Помимо прочего, в нем говорилось, что Габи надлежит отключить от аппаратуры по истечении двенадцати недель. Сегодня Тревису предстояло сделать выбор.
Сидя рядом с постелью жены, он вспоминал разговор, состоявшийся тем вечером, и свою клятву. Он сотни раз повторял эти слова в течение последних недель. Когда приблизился роковой день, он понял, как отчаянно хочет пробуждения Габи. И его сестра надеялась на лучшее — именно поэтому Стефани отправилась ждать домой. Полтора месяца назад Тревис рассказал ей об обещании, данном Габи. Этим нужно было с кем-то поделиться.
Полтора месяца прошли без перемен. Габи не очнулась, не произошло никаких улучшений. Хотя Тревис пытался игнорировать очевидное, время шло, и настал роковой час.
Иногда, во время воображаемых разговоров с женой, он старался ее переубедить. Тревис утверждал, что это нечестно. Он согласился лишь потому, что сама возможность такого исхода казалась невероятной. Он не подозревал, что катастрофа случится. Тревис признавал, что если бы он мог предвидеть будущее, то разорвал бы документы, которые Габи подписала у адвоката. Пусть даже она не может ответить, но он не представлял себе жизни без нее.