Он волновался и был возбужден свыше всякой меры. В то же время Тревис не мог избавиться от мысли, что не так понял Гарриса. Может быть, Габи очнулась всего на мгновение, а затем снова впала в кому; может быть, кто-то принял желаемое за действительное. Может быть, Гаррис имел в виду лишь какое-то неопределенное улучшение. Голова у Тревиса, когда он шагал к дверям, кружилась от надежды и отчаяния.
Элиот Гаррис ждал его и казался куда более сдержанным, чем Тревис мог вообразить.
— Я уже вызвал терапевта и невролога, они приедут через несколько минут, — сказал он. — Пойдемте в палату.
— С Габи все в порядке?
Гаррис, почти посторонний человек, положил руку ему на плечо и легонько толкнул вперед.
— Ступайте, — сказал он. — Она вас звала.
Кто-то открыл перед Тревисом дверь — он даже не понял, мужчина или женщина. Тревис вошел и поднялся по лестнице — чем выше он поднимался, тем слабее становился. На третьем этаже толкнул дверь и увидел медсестру и санитара, которые как будто ожидали его. По их взволнованным лицам Тревис догадался, что служители, наверное, наблюдали за его приездом и теперь хотели рассказать, что случилось, но он не остановился, и они промолчали. Еще шаг — и у него едва не отказали ноги; Тревис на мгновение прислонился к стене, чтобы не упасть. А потом двинулся к ее палате.
Вторая комната слева. Дверь была открыта. Подойдя ближе, Тревис услышал негромкие голоса. На пороге он задержался и подумал, что стоило хотя бы причесаться. Впрочем, какая разница? Он вошел в палату, и лицо Гретхен просияло.
— Я была в больнице и случайно узнала… Я просто не могла не приехать…
Тревис почти не слышал медсестру. Он видел только Габи, свою жену, которая лежала на больничной кровати. Она, кажется, не вполне понимала, где находится, но ее улыбка сказала Тревису все, что он хотел знать.
— Я знаю, вам нужно о многом поговорить… — продолжала Гретхен.
— Габи? — прошептал Тревис.
— Тревис… — хрипло отозвалась та. Ее голос стал сиплым и ломким, но все равно — это был голос Габи. Тревис медленно шагнул к кровати, не сводя глаз с жены. Гретхен попятилась и тихо прикрыла за собой дверь.
— Габи? — повторил Тревис почти недоверчиво. Точно во сне, он наблюдал за тем, как она кладет руку себе на живот, явно тратя на это последние силы.
Он сел на кровать рядом с женой.
— Где ты был? — спросила Габи, с трудом выговаривая слова, но так страстно и нежно, что ошибиться было невозможно. — Я не знала, где ты был.
— Теперь я здесь, — ответил Тревис, и тут плотину прорвало. Он бурно разрыдался. Склонившись к Габи, он мечтал, чтобы она его обняла, а ощутив руку жены на своей спине, начал плакать еще сильнее. Это был не сон. Габи обнимала его, она знала, кто он и как много она для него значит. Это не сон — больше ни о чем Тревис думать не мог. Это не сон.