- Это маленькая компенсация за те восемь лет одиночества, на которые ты меня обрекла, - Джордан скорчил умильную физиономию, чем почти разжалобил девушку.
Алексис сидела как на иголках. Она всячески старалась избежать откровенного разговора в столь неподходящем для этого месте. Девушка то и дело поглядывала на дверь, ожидая Мэри-Маргарет с чашкой кофе.
- Я сказала, что не могу. Уходи. Ну, чего ты еще хочешь?
- Ты ни капли не изменилась. Вспыльчивость, помноженная на гордыню. А я когда-то мечтал о ласковой жене, о большом доме, полном детей, и был уверен, что и ты хочешь того же.
- Ты не мечтал, Джордан. Ты требовал.
- Возможно. Но я многое понял за эти годы, Алекс. И стал терпимей.
- Но почему ты не подписал посланные тебе бумаги о разводе?
- Потому что был абсолютно уверен в правильности нашего брака. Я не мог подписаться под документом, аннулирующим наши отношения. До сих пор не могу понять, как ты смогла это сделать, - Джордан придвинулся к ней, теперь он оказался совсем близко. - Я не хочу отказываться от своей жены.
- Но что изменилось, Джордан? Мы все такие же, у нас те же привычки, те же черты характера, - возразила Алексис, постепенно откатываясь на своем кресле все дальше и дальше от стола.
- Ничего не изменилось. Я по-прежнему обожаю тебя, Алексис. И безумно хочу быть с тобой, - прошептал он ей на ухо.
- Вот кофе! - объявила Мэри-Маргарет, ворвавшись в кабинет с подносом, на котором кроме чашки кофе стояла еще корзинка пышной сдобы. Это Джордан прислал ее еще утром. - Не знала, что вы будете с кофе, и решила…
Она замерла у входа, поймав на себе растерянный взгляд Алексис и недовольный - Джордана.
- Я оставлю все здесь, на столе, - она поставила поднос и поспешно ретировалась, плотно прикрыв за собой дверь.
Алексис облегченно вздохнула. Она уже знала, что повержена, Джордан добился-таки своего. Презирая себя за слабость, она шепнула ему:
- Я постараюсь закончить работу пораньше.
Джордан смотрел из окна своего пентхауса на огни Таймс-сквер. Он любил бывать в Нью-Йорке, давно привык работать с ньюйоркцами, но здешней жизни не понимал. Эти бесконечные потоки людей и машин, спешка и суета, натянутые нервы и сорванные голоса. Сам он привык к большому дому и двум тысячам акров земли вокруг.
Джордан верил в то, что любому человеку нужно собственное пространство и свободное время, что давление и суета разрушают в человеке все самое лучшее и делают его нервным параноиком. Он посмотрел на часы и решил, настало подходящее время связаться со своим секретарем. А затем он отправится на встречу, нет, на свидание с Алексис.