Его губы побелели.
— Ты знаешь, как сильно я люблю тебя, Андреас. Я возвратилась, чтобы бороться за тебя, за нас. Но Олимпия всегда здесь — между нами. В таких обстоятельствах мы не можем строить планы на будущее или заводить ребенка.
Доминик обещала себе, что не расплачется, но слезы все-таки потекли у нее из глаз.
— Доминик... — В голосе Андреаса прозвучала умоляющая нотка.
— Если ты не возражаешь, я бы предпочла, чтобы некоторое время мы не занимались любовью. Использование контрацептивов не дает стопроцентной гарантии. Как я уже говорила, наш брак должен зиждиться на прочном фундаменте, если мы собираемся стать родителями. До тех пор, пока Олимпия не уйдет из нашей жизни, этого не произойдет.
Доминик предъявила ультиматум. Она рассчитывала, что Андреас схватит ее в объятия и начнет уверять, что ей больше никогда не придется тревожиться из-за Олимпии.
К ее ужасу, секунды молчания превращались в минуты. Затем Андреас вышел из спальни.
Начался другой кошмар — намного страшнее прежнего.
— Пол?
— Андреас...
— Ты один?
— Нет. Я перезвоню тебе через пять минут.
Не хотелось бы мешать Полу, если у него женщина, подумал Андреас, но ничего не поделаешь — сегодня ночь вопросов и ответов.
Только что Доминик удалось нарисовать такую картину, какую он никогда не смог бы вообразить. Она потрясла его. Рушились убеждения, которые он всю жизнь считал святыми истинами.
Не только лучший друг, но и любимая женщина убеждены, что у Олимпии есть темная сторона. Темная, как окружающая его ночь.
Телефон зазвонил.
— Теперь я свободен. Говори, Андреас.
— Извини, что пришлось побеспокоить тебя. Пол... У меня много вопросов, и я не знаю, с какого начать. Сегодня Доминик уверяла меня, что ты любил Марис. Это правда? — (Молчание Пола было весьма красноречивым.) — Когда ты полюбил ее?
— В школе.
Услышав признание друга, Андреас зажмурился.
— Ты когда-нибудь говорил ей о своих чувствах?
— Нет. Я признался Олимпии и попросил ее замолвить за меня словечко.
Андреас ощутил горечь во рту.
— И какой ответ ты получил?
— Она сказала — будет лучше, если я не узнаю его. Он может причинить мне боль.
У Андреаса вырвался стон.
— Ты ответил на все вопросы, кроме одного. Когда ты раскусил Олимпию?
— Когда случайно услышал ее разговор с Доминик перед вашей свадьбой. Они стояли в вестибюле церкви и не видели меня. Олимпия спросила, как Доминик осмелится раздеваться перед тобой, когда вы будете женаты.
— Я не нахожу слов. Пол.
— Мне-то уже поздно сожалеть. После гибели Марис я не верю, что судьба предназначала нам быть вместе. Но у тебя еще есть время.