Я танцевала с Эваном. Он сказал, что рад видеть меня на балу. Я рассказала, как нашла в своем шкафу бальное платье: сэр Ральф пожелал и меня пригласить на бал.
Мы смеялись, вспомнили детство, потом пошли ужинать, где к нам присоединились Теодосия, Хадриан и Тибальт.
Я так веселилась, словно в тот вечер вернулось мое детство, я блистала остроумием и не позволяла, чтобы кто-то другой находился в центре нашей беседы. Теодосия не возражала (она ведь такая милая), что я привлекала всеобщее внимание.
Тибальт был несколько в стороне от нашей легкомысленной болтовни. Он старше всех нас и мне бросились в глаза его превосходство перед Хадрианом и Эваном, они казались такими незначительными по сравнению с ним. Когда Тибальт говорил об археологии, мы ощущали его глубокий интерес к предмету, единственную страсть его жизни. Мне пришло в голову: если Тибальт полюбит женщину, он будет любить ее с такой же неизменной привязанностью как и свою профессию. Я хотела вовлечь Тибальта в беседу, чтобы он страстно говорил и зажигал меня своим энтузиазмом, поэтому я задала вопрос об археологии и мгновенно он превратился в пламенного оратора, а мы внимали ему, затаив дыхание.
Во время паузы Теодосия вставила:
— О, вы все такие умные… даже Джудит! Но не кажется ли вам, что эта лососина просто превосходна?
Хадриан рассказал, как он ездил ловить рыбу на Спрей в Шотландию, там водится лучший в мире лосось. Ему пришлось войти в воду и вытаскивать сопротивляющуюся рыбину. Он развел руки, показывая нам, какой она была большой. Мы рассмеялись, не веря рассказчику. В этот момент в сопровождении нескольких гостей мимо нашего стола прошествовала леди Бодреан.
Я говорила:
— Мы все знаем, что рыбаки всегда удваивают свой улов, когда рассказывают о нем, но мне кажется, что Хадриан его утроил.
И вот она передо мной, брови поднялись от удивления и постепенно на лице проступила ярость.
Все замолчали, казалось, тишина никогда не прервется, потом леди Бодреан шагнула к нам. Мужчины встали, но она смотрела лишь на меня удивленным взглядом. Я попробовала улыбнуться.
Один из гостей сказал:
— О, это мистер Трэвис, я думаю.
Тибальт подтвердил.
Леди Бодреан сумела взять себя в руки и представила гостей друг другу, оставив меня напоследок.
— Мисс Осмонд. — Она произнесла мое имя словно это неприличное слово.
Никто ничего не заметил, и несколько минут длилась вежливая беседа, потом леди Бодреан отправилась дальше.
— О, Господи, — воскликнула Теодосия.
— Я знала, этого не миновать, — я попыталась сделать вид, что спокойна.
— Ну, сэру Ральфу придется нести ответ за своих гостей, — сказал Хадриан.