Было за полдень, начало смеркаться. Я пошла в свою спальню, но увидела открытую дверь в смежную комнату и заглянула туда. Я подумала, может, Тибальт работает там. У окна стоял Мустафа (или Абсалам?).
Я вошла в комнату, второй араб оказался у меня за спиной. Не знаю, почему, но у меня по спине побежали мурашки.
— Мустафа, Абсалам, что случилось?
Тишина. Тот, который стоял у окна, кивнул второму.
— Абсалам, говори ты.
Я повернулась к нему.
— Миледи, мы твои покорные рабы.
— Не говори так, в нашей стране нет рабов.
Они согласно закивали. Теперь заговорил Мустафа:
— Мы хорошо тебе служим, миледи.
— Конечно, — подтвердила я.
Я увидела, что дверь за моей спиной закрыта, а дверь в нашу спальню приоткрыта, но сейчас там нет Тибальта.
— Много раз мы хотели сказать тебе.
— Скажите сейчас.
— Это нельзя делать, — Мустафа печально покачал головой. Абсалам тоже покачал головой.
— Что делать?
— Останься здесь, миледи. Скажи сэру Тибальту, ему нельзя ехать. Скажи ему.
Я начала понимать, они боятся возвращаться в Египет, туда, где произошла трагедия с их хозяином.
— Боюсь, что это невозможно. Все планы завершены, их нельзя изменить.
— Надо, — твердил Мустафа.
— Уверена, что сэр Тибальт не согласится.
— Там смерть. Это проклятие…
Естественно, подумала я, они боятся предрассудков.
— Вы говорили сэру Тибальту?
Они покачали головами.
— Нет пользы. Говорить его великому отцу нет пользы, и он умер. Проклятие настигло его и настигнет других.
— Это только легенда, ничего больше.
— Легенда? — засомневался Мустафа.
— Значит, это придумали люди. Все будет хорошо. Сэр Тибальт позаботится об этом.
— Его отец не смог позаботиться. Он умер.
— Это произошло не из-за его работы.
— Нет? Это проклятие. И проклятие убьет еще.
Абсалам подошел ко мне. Он сложил ладони рук и поднял глаза:
— Миледи, надо говорить, надо убеждать. Миледи — новая жена. Муж слушает свою возлюбленную.
— Это невозможно, — сказала я.
— Там смерть… Смерть.
— Мне приятно, что вы беспокоитесь, но я ничего не могу поделать.
Они смотрели на меня большими печальными глазами. Я проскользнула в спальню. Для них естественно верить в предрассудки, сказала я себе.
* * *
Вечером в постели я сказала Тибальту:
— Сегодня со мной говорили египтяне. Они очень напуганы.
— Чем напуганы?
— Они называют это проклятием и уверены, если мы поедем в Египет, случится непоправимое.
— Если они так настроены, им следует остаться.
— Египтяне просили меня поговорить с тобой. Они сказали, что муж любит свою возлюбленную и послушает ее.
Он засмеялся.
— Я говорила им, это бесполезно.
— Они крайне суеверны.