Я сказала, что буду обедать наверху одна. Какое мне это доставило удовольствие! Я не видела маму целый день и испытала некоторую неловкость, когда пришло время проститься на ночь. Мне показалось, что она изменилась за этот день, в ней появилось нечто новое — какая-то покорность, и мне стало немного жаль ее. Но я заставила себя вспомнить ее нелепое поведение, повлекшее за собой многочисленные осложнения. И поняла, что единственное, чем я могла бы осчастливить ее — это, уступив, предоставить ей управление всей страной. Нет, я должна быть тверда. Она была в высшей степени тщеславна; она не понимала людей и много сделала для того, чтобы восстановить их против себя. Нет, мама, подумала я, вашим честолюбивым устремлениям пришел конец. Я, поцеловав ее, холодно простилась. Она выглядела пораженной, но понимала, что все кончено. Она больше не осмеливалась советовать мне, что мне делать. Я повернулась и пошла в мою спальню, мою собственную спальню. В первый раз я буду спать одна. Я долго лежала, думая о моем первом дне королевы Англии. На следующий день меня посетил лорд Мельбурн.
— Нам предстоит обсудить с вашим величеством дело нашего друга сэра Джона Конроя.
Тон, каким он произнес «нашего друга», подразумевал, что это было далеко не так, и что лорд Мельбурн не любил его так же, как и я.
— О да, я бы хотела, чтобы с этим было покончено как можно скорее.
— Этот человек — шарлатан. — Как было умно со стороны лорда Мельбурна так быстро это обнаружить. — Вчера после заседания Совета, — продолжал лорд Мельбурн, — ко мне подошел барон Штокмар и выразил желание безотлагательно поговорить со мной о сэре Джоне Конрое.
— Так скоро?
— Он понимает, что проиграл. Ваше величество — внушительный и непоколебимый враг в борьбе с силами зла. Барон Штокмар сказал мне, что сэр Джон поставил свои условия.
— Условия? — воскликнула я.
— Да. Своего рода договор. Но он не сознает, что потерпел поражение. Он выдвигает непомерные требования. Он требует три тысячи фунтов в год, орден Бани большого креста[20], пэрство и место в Тайном Совете. Когда я увидел, что он написал, я уронил бумагу, настолько это было невероятно.
— Меня это не удивляет. Это возмутительно. Я откажу ему.
— Конечно, мэм. Если мы не придем к какому-то компромиссу, он может остаться на службе у герцогини. Ваше величество может уволить его, что вы и сделали. Но служба у герцогини — это совсем другое дело.
— Мы не должны уступать его требованиям.
— Это деликатный вопрос, мэм.
— Деликатный? Но я желаю от него избавиться.
— Как и все мы. Мы оценили его по достоинству и желаем его убрать. Но подождем немного, ваше величество. Пусть он потомится неопределенностью.