Нельзя было не признать, что в случае возникновения с Жениной стороны интереса к грудастой селянке шансы Галочки на успех были бы равны нулю.
Пометавшись в своих невеселых мыслях несколько недель и глядя на стремительно наглевшую в своих действиях Валентину, Наталья решилась осторожно поговорить с Галочкой. Поводом послужил существенный сдвиг в служебном романе, который медленно, но верно переставал быть односторонним.
– Я хозяину ноу-хау предложила, – поделилась с ней Валентина.
– М-да, – скептически сморщилась Наташка. – И какая это поза по «Камасутре»?
– Не смешно. Он вообще какой-то отмороженный. Вчера вечером загнала его в угол, сиськами прижала и спрашиваю, мол, не хочет ли он кофе и все такое.
– Какое – такое? – бдительно встрепенулась Наталья.
– Да я не стала впрямую говорить, намекнула просто.
– Ясно, – успокоилась Скачкова. Кому как не ей, опытной женщине, подруга которой почти шесть лет прожила с этим сосулькоподобным мужиком, знать, что Женя не то что намеков, а и прямо обращенных к нему призывов не понимает.
– Вот. Намекнула, значит, – с обидой продолжила Валя, – а он серьезно отвечает, что кофе на ночь пить вредно. Кофеин действует на почки, и он потом всю ночь в туалет бегает. Не, ну мне жуть как интересно про эти подробности слушать! Представляешь, начал меня поучать, чтобы я тоже кофе вечером не пила. Лектор, елки-палки!
– А ты что хотела? Пожилой, можно сказать, человек. Ты с ним со скуки сдохнешь. Брось ты его, переключись на молодого.
– Не-а. В своей квартире да при его зарплате мне скучно не будет. Я ради своего угла и не такого потерплю!
– А как же любовь?
– Тю, – присвистнула Валентина. – В твоем-то возрасте такие глупости говорить. Любовь жилплощади не помеха!
– А ты ему что, потом рога наставишь? – заинтересовалась Скачкова, соображая, как можно использовать информацию для общественной пользы.
– Сначала захомутать надо, – рассудительно покачала головой Валя. – Чего раньше времени загадывать?
– И как ты его хомутать надумала? Уж поделись со старушкой опытом! – В душе Натальи складывался многослойный бутерброд из зависти к чужой молодости и напористости, сдобренный собственными неудачами и одиночеством и обильно политый желанием помочь лучшей подруге.
– Говорю же – ноу-хау! Он подсел на всякие книжонки по маркетингу и рекламе, так я решила предложить, чтобы я прямо в его белье товар продавала.
Вспомнив «его» белье, огромные синие семейные трусы в блекло-серую крапинку, болтавшиеся на Жене как юбка-колокол – именно в них Евгений изволил рассекать по квартире в последний раз, когда Наталья пришла в гости после очередной рыбалки, – Скачкова хихикнула.