– На себя посмотри.
– Я не ради острых ощущений на это иду. Мне просто иначе было нельзя, не было выбора.
– А у меня что, был, что ли, выбор?
Она повернулась, но он удержал ее за локоть и повернул к себе. Он стоял вплотную к ней, так что она даже испытывала боль, глядя на него.
– Оставайся в Сайгоне.
– Да ты, я смотрю, действительно хочешь избавиться от меня.
– Я хочу твоей безопасности.
– С чего бы это?
– Потому что я… тебя…
Он замолчал. Они смотрели друг на друга и тяжело дышали, так, что даже не могли говорить. И, не проронив больше ни слова, он придвинул ее к себе.
Последовал поцелуй, но такой, что она едва удержалась на ногах. От него исходила грубая мужественность: небритый подбородок, мозолистые руки, поношенная рубашка. Сами собою ее руки сомкнулись вокруг его шеи, потянули его к себе. Он не сопротивлялся. Он прижался к ней, и тут ей вспомнился ее сон: раскачивающаяся палуба корабля, звездное небо, его лицо над ее лицом. Будь ее воля, это произошло бы здесь и сейчас. Он уже явно тянул ее к постели, и ясно было, что если они упадут на матрас, то он ею овладеет, а она уступит, и готово дело. Да и что такого? Ведь она действительно желала его.
«Даже если это самая страшная ошибка в моей жизни?»
Она стукнулась ногой о край кровати, и это отрезвило ее. Она оттолкнула его на расстояние вытянутой руки.
– Не сейчас.
– А по-моему, как раз сейчас.
– Мы просто запутались…
– А по-моему, наоборот – связались, – сказал он тихо.
Тогда она прошагала к двери и рывком распахнула ее.
– Я думаю, тебе пора.
– Не пойду я.
– Пойдешь.
Он прочно стоял на ногах, словно вросший в землю, и вся его фигура говорила, что он не собирается уходить.
– Кажется, кто-то забыл, что его жизнь в опасности.
– Да, но в данном случае эта опасность исходит от тебя.
– Я всего-навсего поцеловал тебя. Всего лишь поцелуй! Неужели это так взбудоражило тебя, Вилли?
Она чуть не закричала: «Еще как! Ведь меня никто в жизни так не целовал!»
– Я не уйду, – произнес он тихим голосом, – я тебе сейчас нужен и, вынужден признать, ты мне тоже нужна, ты приведешь меня к Биллу Мэйтленду. Я не притронусь к тебе, если ты так хочешь, но и не уйду.
Она сдалась. Никакие уговоры не сдвинули бы его с места. Дверь захлопнулась, и она вернулась на кровать.
– Боже, как я устала. У меня нет сил с тобой спорить. До того измоталась, что даже перестала испытывать страх.
– Это-то самое опасное. Ты исчерпала весь адреналин, в таком состоянии голова туго соображает.
– Все, с меня хватит.
Она повалилась на кровать с ощущением, что каждая косточка в ее теле разложилась на атомы.