- Это меня они пытаются убить. А вы сидите в четырех стенах и теории сочиняете.
- Выставьте нас в музее и берите деньги за вход.
_ - Писатели будут писать всегда. Вы сами-то понимаете, что несете? Влияние писателей распространяется на много лет в будущее. Не смейте даже сопоставлять их с боевиками. Так, придется стащить еще одну сигарету. Мы с вами не сойдемся, это ясно. У вас такое лицо… не знаю… точно у плохого актера, изображающего душевную опустошенность.
- Я и есть плохой актер.
- Не для меня или моей камеры. Я вижу человека, а не какую-то идею, в которую он хочет воплотиться.
- Сегодня я - одна сплошная идея.
- Чего-чего, а этого точно не заметно.
- Я играю идею смерти. Смотрите внимательнее, - сказал он.
Она не знала - рассмеяться или воспринять фразу всерьез.
Он сказал:
- Мне отчего-то кажется, что я сейчас нахожусь на собственных поминках. Жутковатое это дело - позировать фотографу. Портрет начинает хоть что-то значить только после смерти модели. Для того он, собственно, и предназначен. Мы с вами делаем то, что делаем, чтобы соорудить некое сентиментальное прошлое для тех, кто будет жить через десять, двадцать, тридцать лет. Это для них мы тут выдумываем прошлое и историю. Как я выгляжу сейчас, совершенно не важно. Важно, как я буду выглядеть через двадцать пять лет, когда все станет другим - и лица, и одежда, и сами фотографии. Чем дальше я буду уходить в смерть, тем сильнее будет действовать на людей мой портрет. Наверно, поэтому позировать - целая церемония. Вроде поминок. А я - актер, загримированный для репетиции прощания с телом.
- Закройте рот.
- Помните старое изречение: "Сегодня первый из дней, которые тебе осталось прожить". Только вчера ночью меня осенило, что эти фотографии - мой некролог.
- Закройте рот. Хорошо, хорошо, хорошо, хорошо.
Она досняла пленку, перезарядила фотоаппарат, взяла сигарету, затянулась, положила сигарету в пепельницу, а потом подошла к нему и коснулась его щеки, слегка наклонила ему голову влево.
- Вот так. Теперь не шевелитесь. Мне нравится.
- Видите, исполняю все ваши капризы. Повинуюсь незамедлительно.
- Потрогать живого Билла Грея.
- Вы сознаете, каким интимным делом мы занимаемся?
- В свои мемуары я это включу, обещаю. Кстати, вы не дурак и не истукан.
- Мы в комнате одни, и между нами происходит этот загадочный обмен. Что я даю вам? И чем вы меня оделяете - или, наоборот, отнимаете что- то? Что вы во мне изменяете? Я ведь физически чувствую, что меняюсь, - словно электрический ток прямо под кожей. Вы меня выдумываете, пока работаете? Или я сам под себя подделываюсь? И с каких это, собственно, пор женщины стали фотографировать мужчин?