Внезапно Брэдли громко рассмеялся прямо над ухом Кристиана, отчего тот вздрогнул.
— Это здорово, что ты такой интересный человек. Не правда ли, Триси?
Триси в ответ подмигнула Брэдли.
— Ты совершенно прав, Брэддерс. Ну а теперь Джош и Фес, — продолжала она, повернувшись к остальным членам группы. — У вас есть подруги?
Джош выглядел испуганным. А внимание Феса, по-видимому, отвлекали блестящие серьги Триси.
Кристиан недоумевал: какое отношение к музыке имеет наличие подружек? Они пришли сюда сразу после записи последней песни своего первого альбома. Почему Триси не начала интервью с вопросов об этом событии?
Вместе с тем нельзя сказать, что Кристиан имел большой успех у девушек до своего обращения в вампира. Из-за застенчивости и прыщей на лице. Если девушка ему нравилась, обычно она говорила, что слишком ценит их дружбу и во имя ее будет вынуждена заниматься любовью с регбистами, а Кристиан в это время подержит ее сумочку. Его мама любила повторять, что времени еще достаточно, скоро он поступит в колледж и там сможет выбрать из тысячи разных путей.
Но путь оказался единственным — темный переулок, кратчайший путь, который Кристиан обычно выбирал, возвращаясь домой из школы. В тот вечер было темно и холодно. Он шел, спотыкаясь, засунув руки в карманы школьных форменных брюк из легкой материи, и злился на себя за то, что забыл надеть перчатки.
Впереди показался чей-то сгорбленный силуэт, и Кристиан подумал, что это бомж, остановившийся попросить денег. В следующее мгновение произошло чертово нападение, подробности которого Кристиан помнил весьма смутно. Оно было стремительным: ему на плечи внезапно вскочило отвратительное, рычащее существо. Кристиан сумел открыть лезвие своего швейцарского армейского ножа и полоснуть им вампира по лицу. Рана оказалась глубокой, она раскрылась, и темная кровь из нее потекла прямо в рот Кристиану.
После этого никакого другого выбора уже не было.
Из глубин воспоминаний о том темном переулке Кристиана вывели громкий смех Брэдли и ослепительная яркость освещения телестудии.
Зачем они посадили вампира, с его обостренным слухом, рядом с человеком, чей смех напоминал звуки, издаваемые бегущей гиеной, Кристиан не знал.
— Я в расцвете своих семнадцати, — сообщил почти двадцатилетний Брэдли, отъявленный лгун и вредина. — И я никогда не был…
Он пошевелил бровями, не закончив фразы, а Триси оглушительно расхохоталась:
— Ох, Брэддерс, ты просто ужасен! А как насчет тебя, Крис?
Кристиан поморгал глазами:
— Меня?
— Ну, тебе-то сколько лет? — спросила Триси. — Двести? Триста?