Она закончила «Тайну вампира» после полуночи — мигала без перерыва шесть часов, даже ужинать не спускалась. Но она не чувствовала усталости, была напряжена и возбуждена. Во рту у нее пересохло, сердце колотилось, словно она только что пробежала кросс. Джен плохо запоминала содержание книг — она читала их, почти не понимая, — но у нее в мозгу, как во сне, проносились отрывочные картины. Бледные тела, тонущие во тьме; темные волосы, развевающиеся на ветру; красные ногти, царапающие старомодную белую сорочку; кровь на обнаженной шее; сетка голубых вен, выступающих под кожей… Все тело горело, зудело. И шея почему-то болела. Убрав руку, Дженнифер заметила на ногтях кровь и поняла, что впилась себе в горло и расцарапала его. «Колин! — думала она. — Я хочу Колина!»
Наутро, спустившись вниз, Дженнифер увидела за столом отца, спрятавшегося за газетой. Мать, стоя у плиты, переворачивала оладьи.
Отец опустил газету и улыбнулся, отчего в уголках глаз появились морщинки.
— Доброе утро, солнышко.
Дженнифер неловко подергала ворот свитера. Она надела его, чтобы скрыть отметины на горле.
— Привет, пап.
Он нахмурился:
— У тебя утомленный вид, детка. Все в порядке? Ты не заболела?
Мать подошла к столу с тарелкой оладий.
— Может, ты сегодня не пойдешь в школу, Дженни?
Не ходить в школу означало не видеть Колина. У Дженнифер все внутри перевернулось, и она почувствовала приступ тошноты. В кухне стоял сильный, приторный запах кленового сиропа.
— Я в порядке. Просто вчера было много домашних заданий.
Мать с отцом переглянулись, безмолвно что-то говоря друг другу.
— Мы подумали, что надо бы в эти выходные навестить твою бабушку, — произнесла мать. — Мы давно у нее не были. Можешь в пятницу пропустить школу.
Бабушка Дженнифер жила в нескольких часах езды от города, в затерянной глухой деревне, в небольшом домике, окруженном деревьями. И она была еще более консервативной, чем мать Джен. Она не допускала в своем доме чтения любых книг, не только о магии и сверхъестественном, а еще терпеть не могла музыку и фильмы. Наводила на внучек страх, была холодной, жесткой и строгой. Гэбби говорила, что ее все боятся, даже собственные дочери. Гэбби ненавидела поездки к бабке, как и Джен; когда они были маленькими, всегда пугали друг друга бабушкиным домом: «Если ты это сделаешь, я отправлю тебя к бабушке!»
— Это из-за того, что я спросила про свидания? — воскликнула Джен, обернувшись к матери. — Да он даже не собирается приглашать…
Она оборвала себя на полуслове, сообразив, что сболтнула лишнее.
Мать прищурилась: