А сегодня вечером ему лучше держаться подальше от этой кареглазой блюстительницы нравов. Между ними возникло холодное отчуждение. Это было следствием того, что совсем недавно произошло между ними.
Ведь только что, перед ужином, когда он увидел ее стоящей посреди комнаты, его охватило неожиданное чувство, будто он знает ее, что всегда знал. И ему показалось таким естественным подойти и посмотреть на нее, стереть пудру с ее лица. А потом ему в голову полезли мысли о поцелуе. От этих мыслей нельзя было так просто отделаться, они обрушились на него как буря.
Их взгляды встретились. В ее глазах он увидел настороженность и тревогу.
После плохого сна на софе у него разболелась спина. Шейла отказывалась спать на его кровати, но Тернеру все-таки удалось уговорить ее.
Он обратил внимание, что в гостиной что-то изменилось, но он никак не мог понять, что именно. В ней стало как-то уютнее. Неужели для этого достаточно одного только присутствия женщины в доме?
Тернер ворочался с боку на бок, сон никак не приходил. Он все время думал о ее губах и глазах, о чудесных волосах медового цвета и особенно о ее голосе. Тернера неотвязно преследовал ее мелодичный голос, пока он наконец не заснул.
А когда проснулся, увидел два огромных черных глаза, которые, не мигая, смотрели на него. Мальчик придвинулся к нему очень близко.
— Ух, доброе утро, Ники, — Тернер снова закрыл глаза. С тех пор, как он перестал участвовать в родео, Тернер давно не чувствовал себя так плохо. А в те давние времена само слово «родео» ассоциировалось с множеством синяков, большим количеством выпивки и бессонными ночами в мотелях, где были такие же неудобные кровати, как эта софа.
— Ники любит лошадей, — объявил Ники. Тернер приоткрыл один глаз. Ники все еще был достаточно близко и раздваивался у него в глазах.
Тернер сел в постели и застонал. Только что рассвело. Боль в спине была ужасной.
— Лошади, — сказал Ники. — Пожалуйста, лошади.
— Ты хочешь помочь мне покормить их?
Ответом ему служил важный кивок.
— Тебе уже лучше?
Еще один важный кивок.
— И моим ботинкам сегодня ничего не угрожает?
На лице мальчика засияла улыбка. Точно так же улыбался Ники-старший. У Тернера перехватило дыхание.
— Хорошо, тогда иди одевайся и через пять минут возвращайся сюда.
Ники вернулся через две минуты. Тернер сложил диван и положил на место подушки, а затем задумчиво оглядел комнату.
Его по-прежнему не оставляло странное ощущение, что в комнате что-то изменилось. Но он помнил, что ни к чему здесь и пальцем не притрагивался.
— А Ральф пойдет? — спросил Ники, протягивая ему динозавра.