Адам кивнул головой в сторону лодки:
— Ну, и посудина, — сказал он, чтобы только прервать слишком затянувшееся молчание, и выйти из-под ее чар, которые становились чересчур властными.
Она ткнула рукой в выбоину в дне лодки, отламывая неровные края:
— В этом озере полно скал. То и дело на них налетаешь. И ничего с этим не поделаешь.
Джо повернулась и подошла к строению, которое могло быть и водокачкой, и конюшней. Он не знал, да, и честно говоря, ему было даже неинтересно это. Все, о чем он мог думать, наблюдая за ней, сводилось к одному: хотя она и твердая, но все же убегает. Она подозревает, что я ей сейчас скажу, и не хочет этого слышать.
Ладно, черт подери. Он тоже не хотел ей ничего рассказывать. Но проделать такой путь и не довести дело до конца…
— Послушай, — начал было он, жалея, что вообще покинул Мичиган. — Конечно, нелегко все это говорить.
Джо развернула садовый брандспойт и щелкнула включателем старинной электрической водокачки, которая начала шумно качать воду из озера:
— Что же тогда просто не сказать все, как есть?
Осторожно двигаясь по неровной поверхности, он подошел к ней и стал смотреть как девушка моет пристань.
— Ваш отец очень болен, он в больнице в Детройте.
Молчание продолжалось так долго, что Адам начал думать, что она его просто не услышала. Затем очень напряженным голосом она произнесла:
— Боюсь, вы зря потеряли время, Дарски. У меня нет отца. Мой отец очень давно умер.
Избегая смотреть ему в глаза, Джоанна прошла мимо и подошла к водокачке.
— Но разве вы не дочь Джона Тейлора? — спросил он, только сейчас осознав до конца смысл сказанных ею слов.
Плечи ее как будто онемели. Она тяжело выдохнула, выключив рубильник и начала сматывать шланг.
— Я вам говорю, — сказала девушка медленно, как будто взвешивая каждое слово, — что когда мне исполнилось тринадцать лет, моя мать умерла. И вскоре мой отец тоже решил умереть. Он утопил себя в бутылках «с алкоголем».
Адам знал эту историю. Он слышал ее от Джона, слышал ее много раз, когда тот хотел излить ему свои переживания и высказать сожаления о содеянном. Избегая смотреть ей в глаза, чтобы не увидеть таящуюся там боль, Адам устремил свой взгляд на озеро.
Ему не хотелось слишком глубоко во всем этом увязнуть. Он пришел сюда, чтобы выполнить поручения Джона, а затем собирался уйти.
Но он уже знал, что не сумеет так просто покинуть ее. Не сразу. Не под взглядом этих глаз, которые словно вопрошали его об итоге бессмысленно растраченной жизни Джона.
— Он часто говорит о вас, — сказал Адам, вынуждая себя смотреть на нее.