— Я думаю, думаю, — отвечал Медведев. У меня есть один хороший план, надо только вынудить их, чтобы они разрезали хотя бы веревки между руками и ногами. Сейчас обожди, я придумаю, у нас еще есть время. Я убежден, что князья будут говорить речь, потом священник будет читать молитву, а к тому времени я что-нибудь придумаю.
Медведев был прав: князь Семен действительно обратился к собравшимся с речью.
Он горячо заклеймил московских захватчиков, выразил глубокую преданность королю Казимиру и Великому Литовскому княжеству.
Тем временем с голов приговоренных сняли мешки и, зажмурившись от яркого солнца, Медведев сказал на ухо Филиппу:
— Я все придумал, слушай внимательно…
Он начал шепотом излагать Филиппу свой план, но тут тишину, которую нарушал лишь голос князя Семена, патетически проклинающий московских захватчиков вдруг резко прервал другой звук — стук копыт по деревянным настилам, ведущим к городской площади.
Прискакавший всадник спрыгнул с коня возле помоста, и князь Семен, прервав свою речь, воскликнул:
— О, здравствуй, дорогой друг, как ты вовремя! Мы тут затеяли, как видишь, небольшое развлечение!
— Ты узнаешь его? — спросил Василий Филиппа.
— Конечно, — шепнул Филипп, — это князь Тимофей Мосальский, которого мы с тобой допрашивали в прошлом году и отпустили. Хороший парень.
— Ну, сейчас и увидим, какой он хороший, — сказал сквозь зубы Медведев.
— Я случайно проезжал неподалеку, — сказал, слегка запыхавшись, Тимофей Мосальский князьям Дмитрию и Семену, — и узнав имена людей, которых вы схватили, тотчас помчался сюда.
— Да-да, — скривился в насмешливой улыбке Дмитрий, — ты, кажется, знаешь, по крайней мере, одного из них. Помнится, ты угодил к ним в плен, и, я слышал, они даже пытали тебя…
— Ты прибыл во время, — подхватил князь Семен. — Через несколько минут они поплатятся за все, в том числе и за тебя.
— Друзья, — немного волнуясь, сказал Тимофей, — мне нужно срочно поговорить с вами. Мы не можем пойти в дом?
— Можем, — широко улыбнулся Семен, — вот сейчас отрубим им головы и пойдем.
— Нет, минутку, — стал нервничать Тимофей, — приостановите это действо, нам необходимо срочно поговорить наедине.
В это время слуга принес третье кресло.
— Зачем наедине? Садись и говори! А ты чего так разволновался?
Дальнейший разговор друзей звучал негромко, и Медведев с Филиппом не слышали, о чем шла речь.
На звоннице церкви ударил колокол.
— Полдень, — сказал Филипп.
— Да, — кивнул Медведев, — наши начали собираться. Я уверен, что к утру они будут, нам надо продержаться…
— Мне кажется, Тимофей хочет нам помочь, — сказал Филипп.