Тимофей Мосальский начал было снова что-то горячо говорить, но в эту секунду его слова вдруг заглушил грохот мощного взрыва, раздавшегося где-то неподалеку. Вслед за ним подряд грохнули еще три столь же сильных и оглушительных. Казалось, несколько бочек пороха взорвались неподалеку одна за другой.
Столбы черного дыма взметнулись в небо сразу с четырех сторон, народ всполошился и тут же на площадь вбежал стражник и заорал истошно:
— Городскую стену взорвали сразу с четырех сторон! Какие-то люди ворвались в город и мчаться сюда! Их много!
Братья Воротынские вскочили с места.
— К оружию! — скомандовал Семен, выхватывая саблю — Всем ко мне! Сплотить ряды!
Но было уже поздно.
Давно покойному Яну Кожуху Кроткому, который, несмотря на его пристрастие к медовым напиткам, был опытным воином и держал под свои началом более сотни отлично вышколенных и вооруженных людей, не удалось когда-то более десяти минут продержаться против необыкновенно опытного и беспощадного противника — Леваша Копыто — все люди Кроткого были убиты в течение нескольких минут, Синий Лог мгновенно захвачен, а сам Ян Кожух едва успел бежать, пользуясь тайным ходом.
Люди князей Воротынских были далеко не так хорошо обученными, их оказалось меньше сотни, а опыта у Леваша за последние семь лет отнюдь не убавилось, а потому внезапный захват маленького городка, обнесенного даже не стеной, а старым, прогнившим частоколом занял не более нескольких минут.
Не успели еще братья-князья выхватить оружие, как на площадь с гиком ворвался ударный отряд конников Леваша — всех на подбор грузных, огромных, с длинными украинскими казацкими усами, страшных и беспощадных, а сабли-молнии сверкали в их руках налево и направо с бешеной скоростью.
Невзирая на то, оказывали им сопротивление или нет, попадались ли на пути люди с оружием или мирные жители, они буквально прорубили себе в разбегающейся толпе широкую кровавую дорогу прямо на глазах онемевших от ужаса братьев-князей, и уже через минуту, оба брата Воротынские и Тимофей Мосальский были безжалостно брошены на землю мощными ударами огромных кулаков, придавлены сапогами и, едва дыша и теряя сознание, с трудом осознали, что их связывают по рукам и ногам.
Несколько всадников первым делом подлетела к помосту, и кто-то из них очень ловко, оставаясь верхом, виртуозными движениями сабли, не нанеся ни одной царапины, разрезал веревки на руках и ногах узников.
И как раз в ту минуту, когда Медведев и Бартенев, распрямили плечи и, растирая руки, огляделись вокруг, на площадь, неторопливо, будто на прогулку, въехал Леваш Копыто, окруженный как обычно несколькими своими приближенными — такими же, как и он сам толстяками.