Он решительно вздохнул и добавил:
— Уж я-то твои финансовые проблемы точно смогу решить.
Нэнси медленно встала, продолжая все так же изумленно, непонимающе глядеть на него. Сказала:
— Ник, я...
— Дай мне договорить, — отмахнулся Ник, постепенно приходя если не в бешенство, то в состояние, близкое к нему, — и вообще — я не хочу, чтобы ты отвечала мне сейчас. Ответишь завтра. И... сядь, ради бога, куда-нибудь, — пошарил глазами, — хоть на ящик! Я не могу, когда ты на меня так... сверху смотришь.
Она послушно потянула к себе ящик с жеодами, выдвинула его и села, неудобно примостившись на самом краешке.
— Тебе придется пойти только на один компромисс. Ты хочешь учиться — пожалуйста, но учиться придется где-то поблизости. Если тебе понадобится — или просто захочется съездить в Европу или еще куда-нибудь, с этим проблем не будет, но жить ты должна будешь здесь, со мной. (Зачем он тратит время и говорит все это — она же все равно откажется?!) Здесь... в доме все сделано под меня, и в других местах я себя чувствую некомфортно.
Ему показалось, что Нэнси слегка шевельнулась, будто собираясь сказать что-то, и он резко оборвал ее:
— Подожди, не перебивай! Я должен сказать тебе еще одну вещь. — Мельком подумал, что можно было бы обойтись и без этого унижения — она же и так откажется, зачем ей знать?! — и все-таки сказал: — Я хочу, чтобы ты знала еще одно. Наш брак... — Голос внезапно сел, Ник сглотнул и повторил громче: — Наш брак никогда не сможет стать браком... в полном смысле этого слова. У меня не работают не только ноги, но и все, что... ниже пояса. — Увидел ее испуганно расширившиеся глаза — значит, дошло — и продолжил, каждым словом будто давая самому себе пощечину — за ту глупость, которую он сделал... и которую продолжал делать: — Я понимаю, что ты молодая женщина, но... если у тебя кто-то будет, я не хочу об этом знать — не хочу, понимаешь? Постарайся соблюдать определенный декорум — а я тоже не буду допытываться. Я говорю об этом один раз — и больше говорить не хочу... никогда...
Больше Нику говорить и правда было нечего — он и так сказал достаточно, чтобы сама мысль о согласии стала для нее невозможной. Поэтому он замолчал и уставился на Нэнси, удивляясь — почему она еще здесь? Пусть скорее уходит и перестанет смотреть на него так непонимающе. И главное — пусть молчит!
— Но тогда... зачем тебе это? — спросила она.
Ник мог сказать правду — что не хочет, не может потерять ее, не может сам, добровольно отпустить к другому мужчине. И жениться на ней — это единственное, что пришло ему в голову, даже не в голову — само вырвалось, он не хотел... Но выглядеть в глазах Нэнси еще более жалким, чем он сейчас наверняка выглядит, не хотелось даже если они видятся в последний раз.