Мало того, Нестерова сопроводили в корпус, где под стражей содержатся самые известные преступники. Но и это еще не все… Его определили в одну из двух существующих здесь спецкамер одиночного содержания; местные власти, ориентируясь на советы консультантов из ФБР, решили особо оборудовать эти две камеры после того, как в одной из одиночек при странных обстоятельствах повесился один из «братков» средней руки, причем случилось это после того, как он изъявил желание дать показания на лидеров «вильнюсской бригады».
Камера, в которую препроводили Стаса, была снабжена двумя телекамерами, укрепленными на кронштейнах под потолком, откуда изображение круглосуточно подавалось на пульт охраны. Дверь камеры имела вставку из прозрачного, но пуленепробиваемого стекла, через которое дежурный вертухай мог видеть и заключенного, и все пространство камеры. Короче говоря, помещенный сюда индивидуум находится круглые сутки под неусыпным наблюдением тюремных охранников…
Но сидеть в этой «элитной» камере для особо опасных преступников Нестерову долго не пришлось.
Спустя четыре часа – за это время он успел отказаться от приема пищи – за ним явились двое уже знакомых ему сотрудников ДГБ.
Нестерову разрешили надеть ботинки – перед тем как ввести в камеру, его оставили в одних носках, – затем препроводили в помещение для допросов.
Здесь его ожидал старший инспектор ДГБ Феликс Монкайтис, одетый, по обыкновению, в скромный штатский костюм серых расцветок.
– Снимите с него наручники, – приказал своим сотрудникам Монкайтис. – Вот так… Теперь оставьте нас наедине.
Он кивнул на металлический стул, прикрученный к полу.
– Присаживайтесь, Нестеров. Я вызвал вас на допрос, потому что у нас имеется к вам целый ряд вопросов.
Монкайтис сел по другую сторону стола, на котором стоял забранный в металлический кожух записывающий аппарат. Рядом с ним лежала папка синего цвета с какими-то бумагами, перьевая авторучка, пачка сигарет «Винстон» и дешевая одноразовая зажигалка.
– Можете курить, Нестеров, – сказал гэбист, подвигая к нему сигареты.
– Я не люблю одалживаться, – сухо сказал Стас.
Хотя, по правде говоря, курить ему хотелось нещадно.
– Ну что ж… Тогда приступим к делу.
Монкайтис вставил в магнитофон аудиокассету специального образца, заключенную, как и аппарат, в металлический футлярчик и предназначавшуюся для длительного хранения информации.
– Не так быстро, – сказал Стас, увидев, что гэбист собирается включить свой агрегат. – Я свои права знаю… Сначала предъявите ордер на арест! Подписанный «надзорным» прокурором и судьей! А также сообщите мне, в нарушении каких статей Уголовного кодекса меня намерены обвинить!