И все же среди прочитанного ею содержалось кое-что, заставившее ее насторожиться.
В интервью литовской прессе представитель Концерна по странам Прибалтики заявил, что Сергачев находился в Литве как частное лицо и что эта его поездка никоим образом не связана с трехсторонними переговорами между литовским правительством, американской компанией «Джильямс» и Тюменским концерном по подписанию инвестиционного соглашения и перераспределению акций компании «Мажейкю Ойл»…
Возможно, обыватель поверит в подобные сказочки, но Головина-то хорошо знала, что это заведомое вранье. Вадим, конечно, не особенно посвящал ее в специфику бизнеса, каким уже давно занимается. К тому же у нее и своих забот хватает… Но поскольку они жили вместе последние месяцы, то были в курсе, хотя бы в общих чертах, кто из них чем занимается и о чем у каждого из них болит голова.
И она знала, что последняя поездка Вадима связана именно с подготовкой сделки по приобретению «тюменскими» акций компании «Мажейкю Ойл». Ей было неведомо, с кем именно намеревался встретиться в Литве Сергачев, но у Головиной имелся кое-какой предпринимательский опыт, да и Вадима она успела изучить, поэтому она чувствовала, что не все обстоит так просто с этим «прибалтийским проектом».
Некоторые моменты насторожили ее также в опубликованных в прессе скупых высказываниях должностных лиц из литовских правоохранительных органов. От внимания Головиной не укрылось, что практически одновременно с Вадимом Сергачевым пропали без вести некий Альгирдас Пошкус, литовский бизнесмен, работавший ранее в топливно-энергетическом секторе правительства Литвы, и его шофер. В одном из интервью было сказано, что, по данным литовской полиции, эти два случая никак не связаны между собой… Возможно, она не обратила бы внимания на этот пассаж, если бы не одно «но»… На фотографиях, мелькавших в газетных статьях, было запечатлено лицо человека, который в середине октября приезжал в загородный дом на Истре и был представлен ей Сергачевым как «мой хороший друг из Литвы Альгис» (они о чем-то довольно долго разговаривали в кабинете Вадима, затем гость, отобедав у них и высказав пожелание видеть их у себя в гостях, кажется, в Паневежисе, покинул их дом)…
Чем больше Головина занималась этим делом – пришлось и ей самой подключиться, чтобы защитить свои кровные интересы, – тем больше странностей она выявляла. «Тюменцы» явно не заинтересованы в том, чтобы раздувать эту историю. Что, конечно, не исключает того, что Концерн, не поставив в известность ее, Анну Головину, негласно проводит собственное расследование случившегося. То же самое относится к литовским властям, у которых, вероятно, имеются все основания для того, чтобы вести себя предельно взвешенно и осторожно, делая вид, что ничего экстраординарного не произошло…