Где расстегиваются джинсы, Валери прекрасно знала. Где расстегиваются джинсы Макса, она знала еще лучше, так как собственноручно их и укладывала в чемодан — как часто бывало и раньше. Она вообще отлично знала его гардероб, определенно лучше, чем Шеррил.
Так что через несколько секунд его джинсы тоже отправились в полет к подножию ближайшей пальмы, футболка спланировала на песок, и все остальные преграды оказались устранены. Валери едва видела Макса в темноте, но ей не нужно было отчетливо его видеть — она и так знала его до последней черточки, и можно было закрыть глаза и просто ощущать его всего — так близко, так жарко, так… правильно. Оказалось, у его шепота столько оттенков, которые она еще не знает, у его прикосновений — столько цветов, вспыхивавших радугой под закрытыми веками. И если Макс рядом, можно ничего не бояться, совсем ничего.
Она не помнила, что они делали и как, мысли исчезли вовсе, осталось то, что было между ними и ими самими — и лучше этого, пожалуй, во всем мире не найти.
Через некоторое время Валери обнаружила себя лежащей на Максе, а Макса — на лежаке, который жалобно поскрипывал, когда взгромоздившиеся на него люди пытались пошевелиться.
— И мы его не развалили?! — это был первый вопрос, который ее посетил.
— Не уверен, что мы все время были на нем, — пробормотал Макс, — хотя я бы на это и пяти долларов не поставил. — Он крепко прижимал к себе Валери.
— М-да. Ну… пока он цел, а если все-таки развалится, спишем на террористов-дайверов.
— Не думаю, что в этом отеле мы вообще должны кому-либо что-либо объяснять.
Последовала пауза, и Макс несколько стесненно начал:
— Валери, я…
— Макс, — предупредила она, — если ты сейчас скажешь «Я не должен был», я убью тебя, честное слово.
— Нет, — засмеялся он, — наоборот. Я должен был намного раньше. Прямо тоска берет, как подумаю, сколько времени мы потеряли!
Валери усмехнулась и поцеловала его в ключицу — до подбородка она не дотягивалась.
— Я же не в твоем вкусе.
— Валери Мэдисон, ты что, на комплименты напрашиваешься?
— Да, — кивнула она, — бесстыдно напрашиваюсь.
— А я тебе их толком никогда не говорил, да? — тихо и нежно спросил Макс.
— Ты говорил. И даже говорил их именно мне, а не выдавал дежурные фразы, которые разбрасываешь другим. Только это было в прежней жизни.
— А теперь началась новая? И это хорошо. — Макс зевнул. — Если я засну, это будет слишком невежливо?
— Это будет нормальной реакцией шовинистического мужского организма, — вздохнула Валери и с сожалением сползла с Макса. — Только предлагаю переместиться в бунгало. Твой храп распугает всю местную живность, объясняйся потом с представителями Гринписа…