– Нет.
– Вы ему кто, родственница?
– Это мой отец,– сказала Пэгги, отвернувшись. Фальшивое сочувствие хозяйки непереносимо! Впрочем, и собственная мысль о нем. Разве она могла простить, как в пять лет отец отдал ее в приют? Как он развернулся и пошел, а она цеплялась за рукав его пальто?.. Да век ей этого не забыть!
– Я не видела отца больше десяти лет… Где его похоронили?
– Где именно, не знаю, но можно уточнить, он ведь похоронен за казенный счет, значит, в муниципалитете скажут. Я поищу номер телефона и заодно схожу за чемоданом.
Пэгги опустилась на шаткую кровать. Вот все и кончилось для Стивена Денни Макинроя, вздохнув, подумала девушка. Говорят, был хорошим человеком? Возможно, только она его таким не знала. Пока росла, мечты так или иначе были связаны с тем, что он заберет ее домой. Однажды он и правда приехал – в тот день Пэгги окончила школу. Прослушал торжественную церемонию, а потом исчез, не поговорив с ней. Она его сразу узнала, но сама не подошла и не позвала. Ничего не могла с собой поделать – он был ей как чужой, совсем не такой, каким представлялся бессонными ночами.
Гораздо позже, после долгих раздумий, Пэгги поняла – отец следил за ее жизнью. Как бы иначе он узнал, что она окончила школу?.. Или как бы догадался, куда послать поздравительную открытку, когда ей исполнилось пятнадцать?.. А то письмо, присланное в день шестнадцатилетия?.. Пэгги поклялась никогда не читать его, даже если в нем сочувствие или приглашение приехать. В письме не было ни того, ни другого… Сколько лет Пэгги не могла постичь, за что, почему так жестоко поступил с ней отец? С годами, когда вникла в смысл написанного, лишь еще больше озлобилась. Письмо она держала в сейфе. Ей было самой неясно, зачем его хранить, но все-таки не выбрасывала…
Последнюю весточку от него Пэгги получила совсем недавно. Конверт изрядно помялся и истрепался, пока дошел до адресата. Немудрено – она сняла новую квартиру, так что почтовикам пришлось изрядно потрудиться. В письме было всего две строчки, нацарапанные карандашом. Она знала их наизусть, незачем даже вынимать из сумочки, но машинально достала.
«Пэгги,– говорилось в письме,– я поступил с тобой нехорошо. Но другие отнесутся к тебе иначе. Поезжай в Реджвуд».
И никакой подписи. Она свернула его и сунула в карман. В те годы, когда девчонкой Пэгги скиталась по чужим домам и сиротским приютам, она бы отправилась туда немедленно, чтобы только не чувствовать себя одинокой и никому не нужной, но теперь, когда более или менее встала на ноги, какая в этом необходимость?..