– Настоящие, что ли, стройотрядовцы? – поинтересовался Петя, прислушиваясь к звонким девичьим голосам.
– Да если бы настоящие! Так, малолетние любители, – Степаныч раздраженно дернул плечом. – У них там, в столице, какое-то научное сообщество. А их руководительнице вдруг втемяшилось, что нам тут, в усадьбе, до зарезу необходима их помощь. Привезла с собой ватагу архаровцев, а я содействуй.
– И что они теперь делать будут?
– Землю будут рыть на месте старой часовни. И кто им только разрешение выдал?!
Всякие там разрешения и юридические тонкости Петю не волновали, его другое интересовало. Получается, что стройотрядовцы – ребята молодые. С одной стороны, новые девчонки – это неплохо, старые-то уже давно успели надоесть. А с другой – среди приезжих наверняка есть не только девчата, но и хлопцы, а вот это уже лишнее. В Антоновке с мужиками всегда был перебор, оттого местные девки ходили королевнами и наглели на глазах: заигрывали с залетными дачными кавалерами, бегали на танцульки в соседнюю деревню. Для того чтобы завоевать внимание самой распоследней, самой плохонькой из них, приходилось прикладывать немалые усилия. А за такую красавицу, как Маринка, или вон за председательскую дочку Люську Самохину так и вовсе случалось чуть ли не каждую неделю кому-нибудь морду бить. А тут какие перспективы: будет с кем и роман закрутить, и подраться! Да, лето обещает быть интересным!
Дневник графа Полонского
29 сентября 1913 года
Три дня показались мне вечностью, душа металась между отчаянием и надеждою, а особо темными ночными часами и вовсе срывалась в пучину безумия. Ульяна была со мной неотлучно. Или не со мной, а с Оленькой?.. Не знаю, не хочу думать.
Илья Егорович приехал ближе к вечеру, долго осматривал Оленьку, что-то бормотал себе под нос, а потом сказал:
– Летаргия, Иван Александрович, никаких сомнений.
– И как же нам теперь быть? – Я и не понял, что это было за чувство, радость ли, облегчение ли, или вовсе равнодушие. Притупилось все, оглохло за эти жуткие три дня, когда целовал любимую жену и не знал – живую или покойницу.
– Ждать, мой любезный друг. Ждать и надеяться. К несчастию, не могу вас обнадежить, не знаю, сколько подобное состояние может продлиться. Случаи отмечены разные, кто и через день в себя приходил, а кто и спустя годы.
Спустя годы... Я уже старик, не могу я годы ждать. Мне разговаривать с ней нужно, касаться, голос слышать. Я видеть хочу, как она с девочками нашими играет.
– Но есть надежда, что графиня придет в себя быстро. Первый раз три дня прошло от начала болезни. – Видно было, что Илья Егорович из последних сил старается меня ободрить.