– Сволочная, – Аглая сочувственно кивнула.
– А ты давно куришь? – вдруг спросил Свирид.
Давно? Да, пожалуй, давно, пятнадцать лет уже. Так же, как Петя, пробовала бросать, одни раз продержалась почти год, но сорвалась. Только вот зачем ему все это знать?
– Давно, – она решила не вдаваться в подробности. – Ну, так вы мне скажете, зачем вам фотографии?
– А у тебя есть? – Петя расслабленно откинулся на спинку скамейки, прикрыл глаза.
– Не знаю, надо у бабушки спросить.
– Так спроси. Вот прямо сейчас и спроси, а мы с Мишкой тебя здесь подождем, в тенечке. Или, может, в дом пригласишь? – Он приоткрыл одни глаз.
– Не приглашу, – отрезала Аглая. – Ждите.
Бабушка была в доме, убирала со стола, но по тревожному взгляду было видно – волнуется.
– Кто там, Глаша?
– Петр с Михаилом. – Говорить правду не хотелось, но не станешь же обманывать.
– А что ж ты их в дом не пригласила?! – всполошилась баба Маня. – Я бы чайку организовала.
– Обойдутся. Бабуль, ты не помнишь, сохранились у нас фотографии с того лета, когда стройотряд приезжал?
– А зачем тебе? – Баба Маня выронила полотенце.
– Это не мне, это Петьке они за каким-то бесом понадобились. Собирает улики. Так есть фотографии?
– А не помню я, сейчас посмотрим. – Баба Маня вытащила из шкафа старый фотоальбом, положила на стол перед Аглаей, спросила: – Это что же они так на улице и стоят?
– Ну почему же стоят? Сидят на лавочке, в тенечке.
– Так, может, я бы им ягодок вынесла?
– Баб Мань, не надо никаких ягодок. Они при исполнении, им взятки не положены. – Аглая раскрыла альбом, пробежала пальцами по хрустящим страницам. Она уже знала, где найдет те фотографии.
Первый снимок был большой, Петька не пожалел фотобумаги. Группа из пятнадцати человек во главе с руководителем стройотряда Надеждой Павловной позировала перед статуей Спящей дамы. Странное дело, они тогда почему-то фотографировались исключительно на фоне статуи. Было ли это стечением обстоятельств или прихотью начинающего фотографа Пети, Аглая не знала, но факт оставался фактом. Вот они ребята-стройотрядовцы, молодые, белозубые, загорелые, а вот она, не пойми каким боком затесавшаяся в дружный студенческий коллектив. Высокая, нескладная, смешная, с глазами, как плошки, удивленными и наивными. Неужели у нее когда-то был такой взгляд?
Второй снимок брать в руки Аглая не стала, испугалась, что стоит только прикоснуться к этому пожелтевшему от времени кусочку картона, как прошлое, от которого она спасалась все эти годы, снова вернется. Почему же она не уничтожила снимок тогда, пятнадцать лет назад? Откуда он вообще взялся?