— Три рубля? — воскликнула она и крепко прижалась к нему. — Мой дорогой капитан, за три рубля ты можешь забрать меня насовсем.
У Зарубкина отвисла челюсть. Ему приходилось иметь дело с проститутками, и он знал, что у них не принято так вести дело. Затем она уткнулась лицом в его воротник и прошептала:
— Прошу тебя, останься сегодня со мной, капитан. Не оставляй меня этому… этому ужасу.
От нее пахло мылом — дорогим французским мылом. Он удивился тому, что такой тонкий запах пережил целый день среди нечистот Хитровки. Грудь проститутки коснулась тыльной стороны его ладони, которой он прижимал к себе бутылку. От этого запаха, от ее вида, от тайны, окружавшей ее, он почувствовал возбуждение.
— Конечно, — солгал он. — Конечно, я останусь. Где ты живешь?
Три кровати теснились в крошечной комнатке вокруг изрезанного, покоробившегося умывальника, на котором стояли треснутый кувшин и медная лампа. Две кровати были пусты, и проститутка заверила гостя, что их хозяйки сегодня не вернутся сюда.
— Утром они сбежали из города, Нева и Оленька. Мне бы надо было уйти вместе с ними, но они не стали ждать, — Она отвернулась, чтобы успокоиться. — Прости. Ты, разумеется, рад, что мы одни.
Она отбросила с кровати покрывало. На простынях виднелись какие-то пятна цвета ржавчины, но женщина уверила Зарубкина, что тут нет клопов. Профессионалка проявилась в ней, когда она начала раздеваться, механически, спокойно, она выдала волнение только в конце, снимая белоснежное белье. Затем она помогла раздеться ему — пальцы ее действовали умело, но она явно нервничала.
Они легли в кровать. Стройное тело девушки дрожало, но она храбро улыбалась, готовая вынести что угодно, только бы он остался с ней. Эта странная стеснительность показалась Зарубкину возбуждающей, и он притянул девушку к себе. Она остановила его.
— Меня зовут Лизавета Острова, — сказала она.
— А меня — Зарубкин.
Женщина вопросительно взглянула ему в глаза.
— Сергей, — уступил он.
— Сергей, — без выражения повторила она и наконец отдалась ему.
От выпитой водки тепло разлилось по его телу. Проститутка совершенно не походила на тех шлюх, с которыми приходилось бывать Зарубкину: обычно они изображали лишь слабый интерес к партнеру, а некоторые вообще были равнодушны. Они были ему тоже безразличны. Но эта женщина отнеслась к нему, как к глотку воды в пустыне, как к последнему обеду перед казнью. За три часа они трижды занимались любовью и прикончили Ванину бутылку водки. Затем Лизавета достала свою бутылку из небольшого шкафчика под покосившимся окном; чтобы добраться до него, ей пришлось перебраться через две пустые кровати. Вернувшись и протягивая Зарубкину бутылку, она извиняющимся тоном проговорила: